Из-за пары растрепанных кос,
Что пленили своей красотой…
Она не плакала, только слезы бежали по двум проторенным дорожкам, и каждая находила ухо. Вот зачем человеку ушные раковины, понятно? Слезы собирать. Для глупых слез, вот для чего!
Ася прохандрила весь день, переходя от уныния к веселью и обратно. А с чего бы? Ей нисколечко не хотелось видеть этого человека. Даже неприятно было думать. Но осталось ощущение виноватости перед ним (оправдаться!) и собственной нескладности (переиграть!), задетого женского самолюбия (всем нравлюсь, а ему нет). Так что ж — понравиться? Вот тут-то и — нет, ни за что! Она бы, если б знала куда, могла бы написать очень, очень умное письмо (в этом возрасте еще не лень), и он понял бы, ч т о потерял из-за своей определенности. И поспешности. Из-за глупого этого напора. Но писать было некуда и, в общем-то, не о чем.
И, если честно, такие печали особо не задерживаются в душах. Ася этого, может, и не знала. Он — знал. Потому и появился через несколько дней, встретил ее как бы случайно неподалеку от дома.
Ася растерялась, покраснела, хотела даже свернуть в проулочек, но он приветственно махнул рукой:
— Ася, здравствуй! Вот молодец, что вышла встретить!
— Я не…
— Конечно, конечно! — Он был в оранжевой, очень какой-то заграничной рубахе и светлых брюках — красавец! А в волосах седые нити. Пока только нити, Ася впервые их увидела: вот как боялась смотреть на него! — Ну так куда ты?
— Я? Никуда. То есть…
— Я же говорю — встречала. Ну и умница. Не спорь, не спорь со старшими, это невежливо!
Аська уже успела возненавидеть в нем это банальное и потому фальшивое, рассчитанное на всех, а ведь каждый человек — не все! Она, во всяком случае — не все.
— Чего ты опять бровями задвигала? Ну и характер! Так вот учти — я тоже не специально к тебе, так что мое появление тебя ни к чему не обязывает.
Ася вздохнула свободней.
— Но учти и другое: умысел у меня был. Ты ж понимаешь, я не всегда езжу именно в этот лес, есть и другие.
Это была угроза. Кажется, опять что-то вроде светских девочек.
Ася промолчала, не нашлась. Простушка! Она ведь простушка. Это сама с собой рассуждает, делает всякие выводы, не лишенные, как ей кажется, тонкости и ума. А так-то!.. Вот идут они по переулочку (к полю, между прочим), говорить совершенно не о чем. А с мальчишками она не робеет — и растормошит, и сама скороговоркой, скороговоркой, — вот они-то и вселили в нее самонадеянные мысли, что она, мол, молодец. Какое там молодец?
