***
Как я уже упоминал, два года пролетели быстро, словно сон. Пока я рассказал вам только о нашей учебе, но помимо нее мы занимались и другими делами. Мы участвовали в торжественных процессиях, приуроченных к праздникам, вне зависимости от того, были они мусульманскими, иудейскими или христианскими. Любой праздник той или иной религиозной общины являлся поводом для всеобщего веселья, несмотря на разницу в вероисповедании. Да, таким был наш Мишкат. Мы старались не пропускать ни одного праздника. Паладону не давали покоя девушки, которые становились более доступны после возлияний. Нам же с Азизом просто нравилось веселиться.
Иногда мы отправлялись охотиться. И это не были царские охоты с армией загонщиков и конников, — а ведь именно таким забавам обучался Азиз. Нет-нет, мы отправлялись охотиться одни, порой просто для того, чтобы прогуляться верхом на конях за городом. Нашей добычей становились кролики, куропатки, иногда — лисы. Паладон учил нас пользоваться пращой.
В городе мы часто совершали ночные вылазки после сигнала к тушению огней. Мы научились избегать стражи и развлекались тем, что взбирались по уступам на крыши разных зданий. Как-то раз мы вскарабкались на мечеть. Паладон лез первым, то и дело нетерпеливо оглядываясь на нас с Азизом. Он был невероятно ловким верхолазом — в этом ему помогала профессия строителя, которую осваивал наш друг. Я очень завидовал его отваге и чувству юмора с примесью ехидства. Именно Паладон верховодил в нашей маленькой компании. Это он предложил нам перелезть через стену медресе, чтобы украсть усыпанный драгоценностями тюрбан верховного факиха. Паладон проскользнул в открытое окно и стащил тюрбан с полки, в то время как старик факих, покряхтывая, обрабатывал на кровати за занавеской одного из своих учеников. В другой раз мы проникли в гарем одного купца. Там Паладон всласть потешился с рабыней, которая строила ему глазки с балкона. Если бы нашего друга поймали, то последствия были бы очень серьезные, ведь Паладон был христианином. Впрочем, он любил риск и не ведал страха.
Поначалу вместе с нами на вылазки отправлялась и Айша, но после того, как у нее начались месячные, согласно традиции, ее забрали от нас. Нам время от времени дозволялось посещать ее на той части женской половины, куда нас с Паладоном иногда пускали, считая членами семьи. Паладон и Айша, как и прежде, продолжали поддразнивать друг друга. Мне тоже нравилось ее общество, ибо я проникся симпатией к ней уже в тот день, когда она приводила меня в чувство после моего падения с дерева. Пожалуй, те вечера, что мы с Паладоном и Азизом проводили вместе с ней, я вспоминаю с особым теплом. Мы, трое мальчишек, говорили обо всем на свете, а Айша пела или играла нам на одном из музыкальных инструментов.
