— За дело, — скомандовал Огаррио. — Муро, ты отвечаешь за тележку. Ринкон и Мартинес, возьмете по лампе. Нам нужно на юго-восток, так, чтобы мы в итоге оказались под алтарем. Над ним находится колокольня, поэтому там и оставим большую часть взрывчатки. Муро, кончай скулить. Эти католики, — кивнул сержант на скелеты, — давно сдохли. Скоро на нас насядут их живые единоверцы. Вот о них на твоем месте я бы беспокоился больше.
Осторожно ступая, он повел солдат вперед. Казалось, они забыли, что обязаны охранять Пинсона, который, преисполненный любопытства, шел за ними следом.
Постепенно коридор сузился, и теперь маленькому отряду приходилось продвигаться по коридору гуськом. Впереди с лампой в руках шагал Мартинес. Следовавший за ним Огаррио с интересом смотрел по сторонам.
— Создается впечатление, что мы идем к центру подземелья, — произнес он, — проходы расходятся от него как лучи. — Командир сверился с компасом: — Юго-восток. Именно туда нам и надо.
Ринкон не мог отвести глаз от скелета монаха. Череп отвалился от костяка и теперь лежал на самом краю полки-ниши. Казалось, что пустые глазницы с вожделением взирают на солдата.
— Надеюсь, вы правы, сархенто, — пробормотал солдат. — Сейчас я уже скучаю по налетам легиона «Кондор». Помните, под Теруэлью? Немецкие бомбардировщики куда меньше действовали мне на нервы.
Вдруг Мартинес, шагавший впереди, заорал и чуть не уронил лампу, когда попятился назад, налетев на Огаррио.
— Сархенто, — прошептал солдат, — мне показалось, там впереди что-то шевелится.
— Держи лампу покрепче. Дай-ка я сам взгляну.
Сержант, а за ним и заинтригованный донельзя Пинсон прошли под аркой и оказались в небольшом полукруглом помещении, обрамленном мраморными колоннами. От этой залы и впрямь, словно лучи, расходились коридоры с нишами-полками, на которых лежали покойники. Стена залы являла собой монолитный темный камень, поблескивавший в темноте от конденсирующейся на нем влаги. Было очевидно, что эта стена является частью гранитного утеса, на котором когда-то воздвигли собор. В центре помещения располагался саркофаг прямоугольной формы, также высеченный из какого-то черного камня. Саркофаг покрывали поблескивавшие золотом буквы. Впрочем, внимание профессора в первую очередь привлекла не надпись, а алебастровая скульптура, украшавшая надгробие. Как раз она-то и напугала Ринкона. Со стороны создавалось впечатление, что статуя мужчины с заостренными чертами лица и в длинном халате парит над саркофагом.
