— Нет, — Огаррио, подняв факел, показал им на восточную стену. — Видишь решетку? За ней лестница. По ней можно спуститься еще ниже.
— Точно, — подал голос Ринкон, — наверное, там и лежат скелеты монахов и монахинь. В тридцать шестом мы раскурочили одну церковь в Барселоне, так там было именно так. Поначалу жутко было, аж мороз по коже, а потом мы обрядили скелеты честь по чести, как епископов, и расставили так, будто они друг с другом танцуют. Вот смеху-то было! — он обхватил руками Фелипе и осклабился.
— Убери лапы, — вскрикнул паренек, — это не смешно.
Мартинес захихикал — пискляво, нервно. От его смеха веяло жутью и становилось куда как страшнее, чем от дурацких шуток Ринкона.
— Довольно! — прикрикнул на них Огаррио. — Ринкон, бери заступ и снеси к черту замок на решетке. Муро! Ты поможешь Мартинесу с генератором.
Они снова принялись спускаться по лестнице. Стало ощутимо холоднее, а во влажном воздухе теперь явственно ощущался запах затхлости и тлена. Оказавшись внизу, Пинсон с солдатами прошли под стрельчатой аркой в форме трилистника. Горящие факелы высветили коридор, в стенах которого имелись полки-ниши. Когда маленький отряд двинулся вперед, Пинсон почувствовал на лице паутину, а потом ощутил прикосновение к щеке чего-то холодного. Профессор повел из стороны в сторону факелом, который ему дали солдаты, и увидел, что сверху из ниши свисает рука скелета. Кости держались воедино на лоскутках не до конца истлевшей кожи. На пальце мертвеца поблескивало кольцо — именно оно и коснулось щеки Пинсона. Профессор поднял факел повыше и увидел пустые глазницы черепа, принадлежавшего давно умершему епископу. На черепе, украшенном митрой, сохранился венчик седых волос. Ринкон протяжно завыл, а затем рассмеялся. К нему присоединился Мартинес.
— Я сказал — довольно! — гаркнул Огаррио.
За спиной раздался полный ужаса всхлип — Фелипе поднял факел и разглядел пирамиды черепов на верхних полках-нишах под сводчатым потолком.
— Здесь самый настоящий лабиринт, — сказал сержант, — надо запустить генератор. Тогда у нас будет свет.
Чтобы выполнить приказ командира, солдатам пришлось потрудиться. Наконец все было сделано. Зашумел мотор, начали разгораться лампы. Сперва они тускло алели, затем исходящий от них свет стал голубым, а потом сменился белым, причем настолько ярким, что все сощурились и заморгали. Когда глаза привыкли к сиянию ламп, присутствующие смогли по достоинству оценить размеры крипты. Куда ни кинь взгляд, тянулись коридоры с полками-нишами, на которых громоздились скелеты. Эта картина отбила у солдат желание шутить. Они побледнели и сжали зубы.
