В которой я рассказываю, как философ узрел свет в пещере и как скала привела в восхищение эмира.
В былые, куда более счастливые времена, задолго до того, как мы отправились на войну, нам иногда разрешали по утрам проводить уроки в саду эмира. Особенно часто нам это дозволялось по весне, когда распускались цветы. Встав с постелей еще до рассвета, мы поднимались по крутой тропе, что вела ко дворцу. Вслед за нами трясся верхом на ослике ибн Саид. Мы шли и любовались, как в первых лучах солнца, краешек которого показывался из-за гор, начинала переливаться многоцветием красок равнина Мишката. В саду нас уже ждали расстеленные на лужайке ковры и более чем обильный завтрак.
С террасы открывался изумительный вид на огромную гранитную скалу, вздымавшуюся над городом. Рядом с ее вершиной располагался вход в пещеру, уходившую глубоко внутрь скалистого холма. У самого ее входа находилось мусульманское святилище — местные считали, что оно обладает чудодейственной силой. С того места, где мы устроились, было видно, как паломники в белых бурнусах склоняются в молитве. Некоторые из них засовывали в щели между камнями, преграждавшими вход в пещеру, записки с просьбами ко Всевышнему.
Однажды, когда мы еще были преисполненными сил юными учениками четырнадцати лет, ибн Саид преподал нам урок теологии. Да-да, несмотря на рационалистские взгляды нашего учителя, его наставления в тот раз были наиболее близки именно этой области знания. Саид принялся рассуждать о святилище, поскольку обратил внимание на то, что мы испытываем к нему особый интерес. Я решил рассказать об этом, поскольку тот урок имел для всех нас далеко идущие последствия. Он подтолкнул нас к великому начинанию, о котором я вскоре вам поведаю.
Стоит мне закрыть глаза, и я вижу Саида как живого, возлежащего на алых подушках: в одной руке кубок с шербетом, а в другой — кунжутная булочка. За его спиной благоухали красные гибискусы и белые лилии, аромат которых смешивался с запахом роз и свежескошенной травы. В роще куковала кукушка, чей голос служил комическим контрапунктом громогласным рассуждениям нашего учителя об акте Творения.
