Как раз в таком здании подобный Симсону тип и мог попробовать спрятаться.
Войдя внутрь, я увидел, как девица с пьяным вдребезги морячком на буксире договаривается с дежурным. Постояв у двери, я дождался, пока старичок дежурный записал их в журнал регистрации и повел наверх, помахивая ключом от номера.
Воспользовавшись этим, я подошел к стойке и перелистал книгу регистрации. Среди постояльцев значились некий Джексон, занимавший номер двести, и Джек Стенли, в двести первом.
Скорее всего, Симсон снимает комнату один, поскольку в данной ситуации сосед ему совершенно не нужен.
Я поднялся на второй этаж. В некоторых номерах под дверями виднелись полоски света, в других было темно. В коридоре сильно пахло маслом, мылом и дешевыми духами. Я подумал, что если сейчас во все горло крикнуть: «Полиция!», поднимется самое настоящее столпотворение.
Дойдя до конца коридора, я остановился.
Нет, мистер Джексон мне был не нужен. Судя по звукам, доносившимся из-за двери, он был большой, толстый и к тому же проводил время в обществе какой-то женщины.
Я прижал ухо к другой двери.
Тот, кто жил в этой комнате, храпел, словно работал мотор самолета. Я посмотрел вниз. Щель под дверью была темной. Толкнув дверь, я убедился, что она заперта. Тогда я навалился на нее всем телом, замок не выдержал, и дверь распахнулась.
В комнате было темно и сильно пахло марихуаной и виски. На кровати кто-то лежал.
Вытащив пистолет, я закрыл дверь и прислонился к стене. Потом тихо позвал Симсона, но он не проснулся. Тогда, сжимая в руке револьвер, я подошел к кровати.
Да, это был он. Его одежда валялась на полу возле кровати. Я обследовал содержимое карманов при проникавшем в окно слабом свете неоновой вывески. Револьвера у него не было.
Но у него имелся билет на самолет до Акапулько, пять банкнот по тысяче долларов, совсем новеньких, а также пачка мелких банкнот. Я подумал, что теперь эти деньги ему не пригодятся. Убили полицейского, и ему придется в этом сознаться.
Положив деньги и билет обратно в карман его пиджака, я стал трясти Симсона. Однако тот продолжал храпеть и вовсе не думал просыпаться.
Я потряс его сильнее:
— Ну же, Симсон, вставай. Полиция!
Он продолжал безмятежно храпеть. Тогда я схватил прядь волос у него на голове и резко за нее дернул. Он застонал от боли, но не проснулся. Я понял, что мне придется с ним нелегко.
— Ну, мерзкая скотина, я заставлю тебя очухаться!
Я повернулся, чтобы посмотреть, где же в этой комнате находится умывальник, и в этот момент на меня кто-то бросился. Через секунду мне в лоб ударила рукоятка револьвера.
