— Ладно, лапанька, уговорила. — Не знаю, что чувствовал «Бывалый, но у меня от её голоса по рукам шли мурашки. — Эй, парень! — Это мне. — Как тебе то, что сказала девка?
— Я согласен, — ответил я. Поднял пистолет вверх. Не бросил, просто поднял. Тут же максимально пряча тело за своим заложником.
— Я первый! Я первый! Я убираю пистолет! Смотри, я его убрал! — завизжал «Пятый». Как он не обкакался от такого?
— Мальчишку на пол, быстро!
Через три секунды сын Виктории стоял на полу.
— А теперь беги! Пошёл вон!
— Не стреляй! Ты обещал! Я убрал пистолет!
— Не стреляю! Беги, говорю, твою налево!
«Пятый» сделал шаг, другой. Отступал спиной, руку держал около кармана с пушкой, но слишком далеко, чтобы успеть что-то сделать, если я захочу его пристрелить.
— Теперь ты?
— Надо же, и правда держишь слово. — «Бывалый был изумлён — сказать мало. Очень, очень-очень изумлён. С таким, видимо, встречался впервые.
— У нас принято его держать, — сверкала меж тем глазами, словно языческая богиня, Марина. — Отпускай Викторию!
— Конечно. Конечно-конечно! Вот, я тоже убрал пистолет… — Тип засунул ствол под куртку, правда, как и я максимально задвинувшись за корпус брюнетки. — Теперь пусть уберёт он.
— Хуан?
— Что. — В моём голосе было слишком много неохоты.
— Хуан, убирай! — скомандовала она.
— Не могу.
— Я сказала, убирай, мать твою! — взревела Марина.
Ладно, по-другому не получится. Хорошо, пусть будет так. Я тоже медленно, но аккуратно засунул пистолет под пиджак.
— Всё, убрал. Отпускай девчонку!
— Отпускаю. — Виктория была отшвырнута пендалем в сторону. «Бывалый» медленно, боком, начал двигаться по направлению к кассам, держа руки перед собой. — Теперь ты.
Я повторил пендаль в отношении своего заложника, пнув его в сторону «Бывалого».
— Ты не успеешь его вытащить. Он слеп. А гвардия на подходе.
— Я его потом вытащу. Гвардии нечего ему предъявить. А до тебя я доберусь, говнюк! Ты попал, сукин сын, и даже не знаешь, как! — лучилось злобой лицо этого выродка. — Ты убил двоих моих людей, и этого тебе не простят!
— Не слишком ли много патетики, камаррадо? — ухмыльнулся я.
«Бывалый» прыгнул. Я ждал, что он это сделает, приготовился стрелять, но он оказался проворнее. Секунда, и теперь в его руках Марина, а я вновь за тележками, и несколько новых пуль застревают в консервах, колбасе, мясе и других упаковках с едой, коей набрано достаточно много, чтобы поглотить малокалиберные кусочки свинца. Будь калибр ствола чуть поболее, тут бы мне и трындец настал. Мой прыжок, прямо на четвереньках — под ближайший кассовый транспортёр. Тележки — лишь временная защита. Теперь же пули могут лишь поцарапать пол рядом со мной.
