— Что начинать? — Марина сделала вид, что не поняла, о чём я.
— Зачем ты пыталась казаться той, кем не являешься? Глупой крышелёткой, жадной до безрассудных приключений на свою задницу. При том, что очень даже являешься, но тем, на кого пыталась походить, до тебя далеко. Меня вполне устраивала честно-спокойная рассудительная умная Марина, всё понимающая и много просчитывающая, которую если и заносит, то только уж очень сильными эмоциональными порывами. Зачем пыталась казаться… Агрессивной? Импульсивной? — не мог подобрать определение я. Слово вертелось, но срывалось.
Марина опустила голову, какое-то время шла молча. Несмотря на мой скромный словарный запас, она меня поняла.
— Карусели. Ты пыталась доказать… что сильная, — продолжил я. — Сильнее, чем я думаю. Не хуже некоторых. И в платный парк помчались, чтоб выглядеть не хуже некоторых. По той же причине ты накинулась на тех двух охранников. Отвлекла их на мгновение, облегчила мне работу, хоть и получила слегка.
— Ерунда, заживёт, — махнула она рукой. Действительно, перепало ей совсем немного для дочери Северного Боливареса, привыкшей к схваткам за право жить.
— Ну и? Мне продолжать? — нахмурил я брови. Безрезультатно, её не проняло. — А что было в камере?
— А вот в камере было совсем другое! — возразила она, и глазки её испуганно (или зло) засверкали. — Камера — это чисто наши разборки! — Под «нашими», видимо, имелись в виду взаимоотношения преступных или близких к ним элементов друг с другом. — Это — случайность.
Я отрицательно покачал головой.
— Ещё вчера, до знакомства со мной, ты бы не покалечила ту сучку. Несмотря на то, что могла бы это сделать. Но сегодня сделала. Потому, что ОНИ жестокие. Правильно?
Марина испустила тяжёлый-тяжёлый, но вместе с тем облегчённый вздох.
— Хуан, как ты предлагаешь мне быть? Как себя вести?
— В смысле?
— В смысле, тебе нравятся ОНИ. И не только ангелы — такие женщины вообще. Такой психотип. Сильные. Жестокие. Уверенные в себе. Смелые. Способные за себя постоять. А я…
Теперь вздох вырвался у меня. Как всё запущено!
— Марин, ты говоришь сейчас об ангелах. Да, они мне нравятся, как психотип… — Я замялся. Ибо никогда не утруждал себя вопросом, а каков же он, этот таинственный психотип, который мне нравится. — Ангелы мне подруги, понимаешь? Сёстры. Члены семьи и стаи. Но не объекты сердечных дел! Пойми разницу.
Она не понимала.
— Я с ними сплю. Мне прикольно. Тащусь от них! — использовал я сленговое слово. — Но не влюбляюсь. Это физиологический и одновременно психологический ритуал, но он не имеет ничего общего с настоящей любовью. — Из груди вырвался очередной вздох, но уже совсем другого плана. — Кроме одной единственной девушки-ангела, кто нравится по-настоящему. Одной на три сотни. Но она и ангел-то!..
