Женщина вышла из кухни, хлопнула входная дверь в сенях. Мак продолжал сидеть, задумчиво глядя на лики президентов. «Дз — з—з — з! Я уж думал, вы никогда не закончите болтать!»
— Кто здесь! — Мак вскочил с места, с тревогой оглядываясь по сторонам.
«Ты же только что на меня глядел!»
— Ты президент?
«Еще чего! Отодвинь Сальвадориуса в сторону, этого, который в центре!»
Мак подошел к полке и подвинул один из портретов, за ним прямо у стены лежал холщовый мешочек.
— Я разговариваю с мешком? Я сошел с ума?
«Еще нет, но если не поторопишься, то сойдешь! Бери скорей мешочек! И прячь!»
Мак протянул руку и взял что — то твердое и тяжелое, круглое на ощупь, завернутое в обычную ткань.
«Поставь Сальвадориуса на место, а то заметят! И пойдем отсюда! Быстрее давай!»
— Да кто ты такой, чтобы мною командовать!
«Потом объясню, твоя мать возвращается, пора валить!»
— Кого валить?
«Не кого, а куда. Пойдем в сад, там поговорим!»
В дом вернулась мать, вошла на кухню, неся в фартуке несколько яиц, осторожно выложила их в миску.
— Мам, я пойду в саду посижу, что — то душно, подышу там свежим воздухом, — сообщил ей пацан.
— Да иди… — Мать не обратила внимания на его взъерошенный вид — и так устала за день от переживаний и повседневной работы.
День клонился на закат, от гор уже бежали по долине длинные тени. Ветер стих, деревья в саду стояли неподвижно, не шевеля даже листиками. Мак выбрал самую спелую и сочную на вид яблосливу и, сорвав ее, уселся прямо под деревом. Впившись зубами в нежную кожуру, он с удовольствием высосал наполненную прохладным и сладким соком мякоть.
— Мм! Вкуснотища!
«Ты сюда жрать пришел?!»
— Ой, извини, я совсем забыл… Сейчас. — Мак быстро сгрыз остатки фруктоягоды, выбросил косточку, вытер руки о майку — лентяйку, в которой ходил с самого утра.
«Фу — у—у! Деревенщина!»
— Цыц! Я вот сейчас посмотрю, что там за голос из мешочка!
«Тебя ждет величайшее открытие!»
— Я так не думаю. Помолчи пока, пусть будет сюрприз…
Мак ослабил веревку, перехватывающую горловину мешка, и вытащил изнутри прозрачный, холодный, стеклянный, размером больше его кулака…
— Оу! Волшебная сфера!
«Я — Шар! Это голова твоя — сфера! Большая и пустая! А я — Шар! Шар! Колдовской хрустальный шар! Я — Шар!!!»
— Я понял, понял, успокойся уже… А почему, кроме меня, тебя никто не слышит?
Мак держал на весу прозрачный шар, разглядывая сквозь него перевернутые изображения гор и деревьев.
«Потому что! Почему, почему… У тебя проснулся дар! Ха — ха! По башке пришел удар, у тебя проснулся дар!»
