Федор решил, что сейчас подходящий момент, и снова заговорил с Катей о том, что они должны пожениться.
— Я не знаю, что тебе ответить. Я еще не решила, — как всегда уклончиво ответила она.
— Да это и не решают умом, не взвешивают все плюсы и минусы, как на весах в магазине! — загорячился Федор. — Это просто чувствуют всем своим существом! Если любишь — значит, да, и какие бы то ни было другие соображения не имеют никакого значения! Не любишь — говоришь нет, и все абсолютно ясно!
— Какой ты ужасно наивный, Федя! Ну просто ребенок! — насмешливо качнула головой Катя. — А ты подумал, где и как мы будем жить?
— Как где? В Сибирске, конечно! Мы получим прекрасную квартиру с громадными окнами на Студеную. Представь: с нашего балкона ты можешь потрогать укрытые снегом сосны…
— Выходит, ты за меня решил; оказывается, я должна ехать в тайгу… Для тебя это естественно и понятно, потому что ты родился и вырос в глуши, там твоя мать, братья и сестры, друзья детства…
— Пойми, Катюша, я еду туда не ради себя, не для того, чтобы жить рядом с родственниками, а чтобы строить гидростанцию, которая нужна многим тысячам незнакомых и неизвестных мне людей…
— Да, я понимаю, это цель твоей жизни. И ради нее я должна пожертвовать собой, отказаться от самой себя, от Москвы, от всего дорогого, привычного, от семьи, от привязанностей. Ты даже не спросил, чего же хочу я. Это же самый настоящий эгоизм, Федя!
— Прости меня, но ты никогда не говорила, к чему стремишься, — растерялся Федор.
— Зачем выдумывать себе какую-то цель в жизни? Надо просто жить, жить, как живут все. Ты, видно, не понимаешь меня. Я не такая, какой ты меня выдумал: идеалистка, готовая самоотверженно трудиться в тайге и идти за тобой хоть на край света…
Все это Федор с горечью понимал, но вопреки этому чувствовал, что только Катю, какая она есть, со всеми недостатками, он любит и не сможет отказаться от нее.
— Да, конечно, ты имеешь право жить, как хочешь… Если ты иначе не можешь, хорошо, я согласен остаться в Москве… Для меня это огромная жертва: я должен отречься от своей мечты, от того, что составляет смысл моей жизни… Но ради тебя я согласен на все… на все!
— Вот теперь я вижу, что ты любишь меня по-настоящему! — радостно воскликнула Катя, положила руки на плечи Федора и поцеловала его. Она не обратила внимания, как трудно произносил он последние свои слова, какое горькое, безнадежное выражение было на его лице.
— Значит, теперь нам ничто не мешает быть вместе, да? — неуверенно спросил Федор.
