Этим было «ноу-хау» с егерем поделился приятель-барахольщик, промышляющий в центре бывшего мегаполиса. Чтобы попадать в здания, здесь нередко приходится влезать стенам – подъезды и окна первого-второго этажей обычно наглухо блокированы толстым слоем Ковра, поднимающегося до третьего-четвёртого, а порой и пятого этажа. Для этого и служат цеплялки – по очереди втыкая их в зелёное одеяло, «верхолаз» метр за метром карабкался наверх. Случалось, мох не выдерживал нагрузки, зубья срывались и человек летел вниз. Падать было мягко, словно на перину – но если одна из цеплялок оставалась наверху, на затее можно было ставить крест. Для этого и служил шнур – рванув за него, можно попытаться высвободить инструмент.
Опыта такого рода восхождений Сергей не имел. Но, то ли мшаное одеяло хорошо держало цеплялки, то ли сработало правило «новичкам везёт» – удалось обойтись без падений. Костеря на все лады Студента, хваставшего как-то своими подвигами на «Столбах»>7 – «вот сам бы и забирался сюда, раз уж весь из себя такой скалолаз!»
– он с первой же попытки добрался до нужного балкона. Перевалился через заросшие бурым лишайником перила, отвязал кошки и втянул наверх «Ермак» – привязанный к станку шнур он предусмотрительно закрепил на поясе.
«…ну и где тут пещера Али-Бабы?..»
То ли наследник старого музыканта что-то позабыл за давностью лет, то ли растяпа Студент ошибся в записях – в квартире, куда Сергей проник через балкон, предмета поисков не обнаружилось. Пришлось попотеть, взламывая все подряд двери на лестничной клетке – сначала на пятом, а потом и на шестом этажах. Убедившись, что и здесь ничего нет, егерь неохотно побрёл по лестнице вниз, на четвёртый этаж.
Что творится на нижних этажах – оставалось только гадать. Квартиры могли быть забиты проникшей в окна губчатой массой мхов и лишайников, в них могли обосноваться колонии огромных сороконожек, которых на Ковре пруд пруди. Или, например, гнёзда «мшаных аспидов» – мелких, но чрезвычайно ядовитых змей, чья кожа покрыта слоем лишайника-симбионта, отчего заметить их на поверхности Ковра почти невозможно. А то и вовсе логово неизвестных, но оттого не менее пакостных созданий…
Реальность оказалась не столь пугающей. На двери одной из квартир четвёртого этажа обнаружилась позеленевшая от сырости латунная табличка с фамилией профессора. Внутри не было ничего особенного – сырость, потёки плесени на стенах, с потолков свешивается вездесущая пожарная лоза и проволочный вьюн. Только выпирали из оконных проёмов, лишённых рам, толстенные подушки мха и лишайника. Удивительно, но они неплохо пропускали свет, отчего в комнатах царил полумрак.
