Муж пришел, подвыпивший, я уже успокоилась, у мужа, у начальницы мужа день рождения был на работе, он уставился в телевизор, я ему цветной капусты пожарила. Сказала, что плохо чувствую себя, наверное, заболела, не могу, спать легла, а он смотрел детектив... или триллер. Мужу нельзя говорить, твердо решила. Нельзя.
Утром к врачу пошла, в платную, анализы сдавала, и еще через неделю сдавала, через две, и на СПИД тоже, в анонимном, там за сутки определяют, хотя он и не сразу проявляется, надо чтобы время прошло, но ничего, обошлось.
А на работу пришла, у нас бабский коллектив: «Девочки, — говорю, — меня изнасиловали». Уже смеюсь. Они: ах, ох! Нас четверо, меня первую.
А муж так и не узнал ничего. Зачем? У него свои проблемы.
Седьмой. Ну да, было дело. Что тут рассказывать, история давняя, лет восемь назад со мной произошла, то есть не со мной, я неправильно выразился... с нами... с моей тогдашней женой — ее изнасиловал проводник в поезде. А меня не было. Я в Питере был. Она в Казахстан ездила, к матери, без меня. Помните, время было какое? Бардак. Хуже, чем сейчас, бардак. Все равно б не нашли. И никто б даже искать не стал, а потом еще доказательства надо и все такое...
Я к ней бережно относился, с пониманием. Я ведь понимаю: это как, что ли, кирпич с крыши или молния, что ли, если образно... случай... Ну хорошо еще так... было одно осложнение, поправимое, и все, а могло бы и хуже быть. Радуйся, что жива осталась, по большому-то счету. Я ее ни в чем не укорял, ни разу. Во всяком случае, вслух.
Во-первых, ездить не надо одной, тем более куда сама не знаешь... И с кем не знаешь, тем более. Мне эта поездка с самого начала не нравилась, я говорил, будь осторожней... А во-вторых...
Вот молния та же... Не стой под деревом, сами знаете... Есть правила. Не провоцируй. Я вообще не понимаю, как это физически можно — взять и изнасиловать? Ну показывали миллион раз в кино, пишут в газетах, а по жизни — вот я, нормальный мужчина — как это, как? По-моему, если женщина сама не хочет, ее никто не изнасилует. Мое личное мнение.
Я, конечно, ей ничего такого не говорил... не помню, чтобы говорил что-нибудь. Но что-то у нас изменилось, не так стало. Перестало получаться как-то, холодно как-то стало, не так. Однажды мне сказала, совсем по другому случаю: «Кешенька, а ты ведь брезгливым стал», я запомнил. Я ведь не был брезгливым, я никогда не был брезгливым.
Мне тут один мысль подал, что нас всех в этой стране изнасиловали. И что весь мир к нам так и относится, как к изнасилованным. Не слышали такого?
