Он. Антонина Степановна!.. Вот!..
Она. Ты что пил, гад? Почему у него лицо мамино?
Он. А ты его... ее спроси!
Она. Чтобы я с ними еще разговаривала?!. Да?.. Никогда в жизни!
Он. Антонина Степановна!
Она. Молчать!
Он. Я — что?.. я как лучше хотел...
Она. Мама, это ты или не ты?
Он. Пищит.
Она. Тебя не спрашивают.
Он. Я к Антонине Степановне всегда хорошо относился... Это она меня... а не я ее...
Она. Ну хватит! Хватит уже!
Он. Нет, скажу. Я ее уважал, я ей, помнишь, цветы... и подушечку... для иголок... А она меня как?.. А как ты... Вон, взгляни на того... Узнаешь?.. узнаешь?..
Она. Вот сволочь. Допился...
Он. Узнала?
Она. Я... такая... поношенная?..
Он. Почему?.. Ты еще ничего. Честно тебе говорю. В смысле внешности...
Она. Это я с тобой такой стала... Это ты меня довел... паразит!
Он. А говоришь, раздавить... Самой жалко.
Она. Я же лучше... я ж не такая?..
Он. Убежит... Ты не убегай... Бегать... по скатерти... Нельзя...
Она. Почему она... оно... кривляется?
Он. Меня спрашиваешь?
Она. Кто пьет — с того и спрос.
Он. Я за других не ответчик. Это твое... подобие... Оно... это... само...
Она. Что — само?..
Он. ...выражается.
Она. А когда-то ангелом называл... «Ангел мой...»
Он. Может... кружкой накрыть?.. На всякий случай...
Она. Чем-нибудь попрозрачнее... Чтобы темно не было.
Он. Стаканом как раз... Вот так... И Антонину Степановну... тоже стаканом...
Она. Осторожно, не придави.
Он. А вон я... с рожками!..
Она. Урод какой...
Он. А меня — рюмочкой...
Она. Несчастье мое...
Он. Вот так... Ничего, ничего...
Она. Остальных — с глаз долой!
Он. Кыш!.. Кыш!.. Кыш!..
* * *
Шестая. ...Днем. Еще пяти не было... Теперь я понимаю, он меня отслеживал, ждал... Я вошла в парадную, он сразу набросился, нож к горлу... в угол прижал, вас технология интересует?.. Да, у нас темный закуток сразу налево, грязный, вонючий, я даже испугаться не успела... «Пикнешь, убью!..» А я: «Спокойно, спокойно!..» Низенький, на полголовы меня ниже, руки крепкие, а у меня: «Спокойно, спокойно!..» И потом, больно когда стало, только одно: скорее бы... И он еще меня боялся, понимание этого было совершенно отчетливое, что боялся, боится... не то, что закричу там, а просто боится — вообще боится меня, трус.
А насчет того, что «расслабься и получи удовольствие», это я не знаю, кто придумал, это полная чушь. И на счет «расслабься», и на счет «удовольствия»... Посмотрела бы я на этих расслабленных...
Он кончил и убежал. Сумочка так и осталась на плече висеть, кожаная, итальянская — с деньгами, с ключами, с паспортом, не тронул... Я поднялась на третий этаж, открыла дверь ключом, вошла в прихожую. Тут у меня в голове и образовалось это слово: что со мной сделали. Я села на пол и зарыдала. Такая истерика была, никогда такой не было. И в ванной все плакала, под душем, и потом зачем-то занавески сняла, не знаю зачем, и все плакала, плакала.
