— Знаю. Завтра прибываем на конечную станцию, нас встретят.
— Вы там уже были?
— Второй раз направляюсь. Хотите закусить? У меня есть водка и мясо копчёное.
В купе он ехал один, сели рядышком, полка напротив была завалена приборами в чехлах и футлярах, штативами, стопками книг и бумаг.
— Это теодолит? Вы геодезист? У моего папы был такой же.
— Вряд ли такой же. Это швейцарский теодолит, трофейный. Валентин Иванович, специалист по геодезическим засечкам и прокладке теодолитных ходов. Кандидат потусторонних наук.
— Анна Гермогеновна. То есть вы там уже были?
— Где — там?
— Ну, куда мы едем.
— Я работал в трудных условиях, Анна Гермогеновна. Во-первых, обнаружилась серьёзная магнитная аномалия, нужно было вносить поправки, времени в обрез, я две ночи не спал. Вот хлеб, нарежьте.
— Это для чего? А чеснок очистить?
— Да. В газете лук и яйца. Для определения координат немецких орудий. Схожу за стаканами.
Кандидат потусторонних наук вернулся с проводником, принесли чай, сахар, ещё хлеба и две рюмки.
— А во-вторых, местность была заминирована. Идешь по намеченной трассе — повсюду растяжки.
— Зачем же вы туда пошли?
— Как зачем, измерения делать. Не стесняйтесь, ешьте как следует. Ваше здоровье!
— И ваше, Валентин Иванович. Очень вкусно.
— Геодезические измерения. Я был с артиллерийским полком. Давайте-ка ещё налью. Определял огневые позиции противника. Чесноком натрите корку. Ночью выпал снег, проволок не видно, непонятно — то ли кочка, то ли мина. Всё белое, чистое, воздух свежий, холодный, тащу приборы, дышать больно, надо идти вперёд. Ну я и напоролся. Анна Гермогеновна, закусывайте, вот яйцо. Меня обратно отправили, таких специалистов, как я, днём с огнём. Ещё два месяца отслужил. Подпустили танки на близкое расстояние, чтобы стрелять в упор. Не знаю, чем всё это кончилось, я опять внеочередной отпуск получил, отдыхаю пока, с вами чай пью. Думаю, снова на передовую пошлют. Куда они без меня?
— Кто вас пошлёт обратно, Валентин Иванович? Каким образом?
— Пошлют по решению начальства. Я не против, фронту нужны опытные специалисты, пусть даже дважды усопшие, кадров катастрофически не хватает. Я с самим Смоловым говорил по душам, он входит в состав особой тройки. Кстати, Смолов не гнал меня обратно. Просто спросил, готов ли я вернуться в ряды и продолжать борьбу. В соавторстве с майором Перовым он придумал и претворил в смерть оригинальную систему перековки, принятой и утверждённой на высшем уровне. Написали руководство по перестановке кадров и кадавров. Выпустили брошюру. У меня был подписанный экземпляр, в Мясном Бору пришлось пустить на растопку... Я понимаю, что в сложившейся тяжёлой ситуации нет другого выхода из смерти, надо возвращаться. Он два раза мне выписывал обратный билет. Завтра снова встретимся... Простите, товарищ, не уберёгся. Может, вместе на фронт? С вашим чётким пониманием вечного уклада, всех этих линий, дистанций, интервалов, причин и предпосылок. Бросайте свою канцелярскую работу...
