Я напряженно прищурила глаза.
– Тебе нет необходимости лгать мне, – продолжал он. – Я все знаю. У меня везде свои люди. Что на тебя нашло, Джоанна? Где твое благоразумие?
Этот осуждающий тон вернул мне голос.
– Ты что, подслушивал под дверью, Уилл?
– Да.
– Под какой дверью? – Эдуард, не понимавший, что происходит между нами, мгновенно заинтересовался, и глаза его подозрительно забегали от меня к Уильяму и обратно. Джон, напротив, потерял всякий интерес и, взобравшись на скамью у окна, уселся там, обняв колени, в позе скорчившейся горгульи.
Уильям слегка подтолкнул Эдуарда локтем, игнорируя его вопрос.
– Ты должна сказать, – настойчиво продолжал он. – Ты должна сказать ей.
– Я знаю.
– Если ты не скажешь, это сделаю я.
Разумеется, я должна сказать правду. Но только тогда, когда я сама это решу, а не по подсказке моего суженого. На миг я представила себе, как он стоит между нашими матерями и твердым голосом рассказывает им о том, что я натворила. А также живо вообразила, как на мою голову одновременно обрушивается гнев двух взбешенных дам.
Я быстро шагнула вперед и взяла Уильяма за руку:
– Ты не посмеешь!
Но Уильям, нисколько не испугавшись, сбросил мою руку.
– Не посмею? Конечно посмею. Если я этого не сделаю, каким дураком я буду выглядеть, когда все выяснится? А выяснится это обязательно.
Уильям при желании умел казаться грозным и устрашающим, несмотря на то что мы с ним были почти одного роста.
– Тсс! – зашипела я на него, потому что он фактически перешел на крик, подхваченный эхом в высоком вестибюле.
– Расскажи им сама, Джоанна, или это сделаю я.
– Рассказать им что? – На этот раз Эдуард не собирался отстать так просто.
– Помолчи, Нед! Ты еще слишком маленький, чтобы знать такие вещи, – сказала я.
– Это только потому, что вы мне ничего не рассказываете, – возразил он. Непробиваемая логика. Он перестал переминаться с ноги на ногу и, тут же превратившись в принца королевской крови, гордо заявил со всей надменностью потомка династии Плантагенетов: – Вы обязаны рассказать мне. Я настаиваю.
– Если Джоанна во всем признается, – объяснил Уильям, – тогда все может быть улажено и рассказывать будет не о чем.
– Хорошо, я расскажу своей матери, – согласилась я, наступая на горло чувству собственного достоинства, и еще раз так крепко сжала его руку, что он даже поморщился. – А ты откуда узнал?
– От пажа. Этот перепуганный недотепа налетел на меня, торопясь паковать доспехи своего господина, когда мы были в Генте. Я подвез его, а он оказался не в меру разговорчивым. Все болтал и болтал. Пока рот его не захлопнулся, как волчий капкан.
