Я первым поднял свой кубок, который заменяет кружка.
– Прошу вас поднять бокалы и попробовать великолепного крепчайшего, – решил я не мудрствовать. – Уверяю, что все будут довольны и оценят его по достоинству!
– Так пусть же наш ужин начинается! – поддержал меня Родион.
Все отведали напитка и отметили его подходящим, изобразив удовольствие мимикой и жестами. Ужин начался с заботы о дамах, что им понравилось, напомнив о жизни в фамильных особняках и родовых поместьях. Кому-то подливали напитка, кто-то подавал нарезку, а уже через несколько минут за столом завязались первые беседы.
Одним словом, началось застолье как застолье. Справа от меня наша команда заняла места, слегка разбавленная гостями и под предводительством Элеоноры, а слева сел Кутузов.
Спустя полчаса я немного наклонился к нему, чем привлёк внимание.
– У меня к вам есть дело, Родион, – проговорил я тихо. – Весьма огромного значения и не терпящее отлагательств, – заинтриговал я аристократа.
– Так всё серьёзно? – он поддался моему настроению и отставил в сторону свою кружку.
– Более чем, – кивнул я с таким видом, что заставил бровь Кутузова приподняться.
– Слушаю вас, Феликс! – он намекнул на своё расположение к доверительному диалогу.
Я среагировал красноречивым взглядом собеседника, удовлетворённого ответом и слегка придвинул свой табурет к его.
– Родион, вы случайно не знакомы с председателем Собрания Общества Благородных Рунных Магов-вольников? – задал я прямой вопрос. – От призванных, – добавил я. – Я не хотел бы привлекать излишнее внимание со стороны уже служащих магов-вольников, да и мало их в этом эшелоне, – пришлось пояснить и эту деталь моего интереса.
Молодой аристократ отстранился от стола и приосанился. Черты его лица наполнились благородством и гордостью, но не напыщенностью, что порадовало. Нотки великой ответственности так и разлетается флюидами от молодого аристократа.
– Он перед вами, господин Феликс! – озвучил он уже очевидное для меня и замер, ожидая продолжение вопроса.
– В таком случае, выйдем? – намекнул я на необходимость аудиенции, окинув взглядом собравшихся.
– Не вижу препятствий, – согласился Родион и отточенным движением избавился от салфетки, заправленной за воротничок.
Мы встали, и, поклонившись, вышли в тамбур, провожаемые всеобщими взглядами нескрываемого интереса. Однако, никто не спросил нас о причине уединения, и мы спокойно, без дополнительных объяснений, достигли цели.
Правда, бдительный Ефим проявил заботу и выделил нам по тёплой накидке из шкур.
