— Шесть или семь, я думаю. — Сказала Хелен. — Нене единственная добрая.
— Я думал, ты не знала, где была Нене.
— Она никогда не говорила о своем местоположении, но она связывалась со мной не один раз с тех пор, как меня отправили на остров Врангеля, — сказала Хелен. — Я думаю, она чувствует симпатию ко мне в глубине своего сердце.
— Она помогла спрятать нас и исцелила Кирана, — сказал Марк. — Нене обращалась ко мне моим фейрийским именем.
Марк осмотрелся, они подошли к дому Инквизитора, самому большому на этой стороне улицы, с выступающими балконами.
— Я никогда не думал, что снова вернусь сюда. Не в Аликанте. Не как Сумеречный Охотник.
Хелен сжала его плечо, и они двинулись ко входной двери вместе; она постучала, и открыл дверь Саймон Льюис. Выглядел он совершенно вымотанным. Марк видел его в прошлый раз несколько лет тому назад. Он признал, что Саймон выглядел старше: его плечи были шире, каштановые волосы длиннее, и сейчас на его лице была щетина.
Саймон криво улыбнулся Хелен:
— В последний раз, когда я тебя видел, я был пьян и орал под окном Изабель. — Он повернулся к Марку. — А в последний раз, когда я видел тебя, ты был заперт в клетке у фейри.
Марк впомнил: Саймон смотрит на него сквозь прутья фейрийской клетки, Марк говорит ему: «Я не фейри. Я Марк Блэкторн из Института Лос-Анджелеса. Неважно, что они говорят или что они делают со мной. Я всё ещё помню, кто я».
— Да, — сказал Марк. — Ты рассказал мне о моих братьях и сёстрах, о свадьбе Хелен. Я был благодарен тебе.
Он слегка поклонился и увидел, что Хелен выглядит удивлённой.
— Я хотел бы сказать больше, — ответил Саймон более серьёзным тоном. — И мне очень жаль. Насчёт Ливви. Мы тоже скорбим.
Саймон открыл дверь шире, впуская их внутрь, и Марк увидел большую прихожую с массивной люстрой на потолке; левее была гостевая комната, где Раф, Макс и Тавви расположились напротив пустого камина, играя с несколькими игрушками. Изабель и Алек сидели на диване: она обвила руками шею брата и тихо всхлипывала на его груди. Тихие, лишенные надежды всхлипы, эхом отражавшиеся внутри его собственного сердца, совпадающее с его печалью.
— Пожалуйста, скажи Изабель и Алеку, что мы сожалеем о смерти их отца, — сказала Хелен. — Мы не хотели вторгаться. Мы здесь, чтобы забрать Октавиана.
В этот момент появился Магнус. Он кивнул им, подошёл к детям и поднял Тавви на руки. Несмотря на то, что Тавви становился слишком тяжелым, чтобы носить его на руках, Марк подумал, что Тавви выглядел младше своего возраста, будто сильные потрясения, потери, которые он испытал в столь юном возрасте, сделали его еще более юным. Пока Магнус приближался к ним, Хелен начала поднимать руки, но Тавви потянулся к Марку.
