Но эти слова тоже не внушали ощущения реальности случившегося.
Даже наблюдение за погребальным костром было похоже на событие, которое происходило с кем-то другим.
Она посмотрела в окно. Демонические башни мерцали, словно осколки красивого стекла. Дрю ненавидела их… каждый раз, когда она оказывалась в Аликанте, случалось ужасное. Умирали люди. Хелен отправили в ссылку.
Она села на подоконник, все еще держа в руке свернутую футболку. Хелен. Они так долго все вместе желали возвращения Хелен. Это была семейная цель, как желание вернуть Марка или окончание Холодного мира, или чтобы Джулс был счастлив, и эта вечная тревожная складка между его бровями наконец-то исчезла. Но теперь Хелен вернулась. Она вернулась, и она, очевидно, собиралась взять на себя ответственность вместо Джулса.
Хелен будет заботиться о вас, сказал он. Как будто он мог просто уйти от этого, а Хелен вот так просто взять все на себя, как будто они не были семьей, а просто небрежно сброшенными копейками. Или песчинками. Вы относитесь ко мне как к песчинке, подумала она. И представила, что произойдет, если она скажет об этом Джулсу. Но она не могла. С тех пор, как Ливви умерла, его беспокойная ямочка ушла из-под бровей, сменившись пустым взглядом, который был в тысячу раз хуже.
Возвращение Марка назад было одним делом. Марк был счастлив быть с ними, даже когда он был странным и говорил странные фейрийские вещи, он сказал Друзилле, что она прекрасна, и он пытался готовить, хотя и не умел. Но Хелен была тонкой, красивой и далекой; Дрю вспомнила, когда Хелен отправилась в Европу на период ее учебного года с пренебрежительным взмахом руки и стремлением уйти, что было похоже на пощечину. Она вернулась с Алиной, сверкающей до блеска, но Дрю никогда не забывала, как она была рада, когда покидала их тогда. Думаю, она не захочет смотреть со мной фильмы ужасов и есть карамельную кукурузу. Вероятно, она не ест ничего, кроме лепестков цветов. Она не собирается ничего узнавать про меня, и она не станет даже пытаться. Развернув футболку, которую держала в руках, она достала нож и записку, которую Джейми Роцио Розалес дал ей в Лондоне. Она так много раз читала ее, что бумага истончилась и истерлась. Она склонилась над ней, свернувшись калачиком на подоконнике, в то время, как Марк напрасно стучался в дверь и звал ее по имени.
* * *
Дом отзывался гулким эхом.
Поездка туда и обратно к порталу в Гарде была хаотичной: Тавви жаловался, Хелен отчаянно расспрашивала Джулиана о повседневной работе Института и о странном электричестве, которое проскакивало между Кристиной и Марком, Тай же делал нечто странное со своим телефоном. На обратном пути Диана милостиво нарушила молчание между Эммой и Джулианом, беседуя о том, собирается ли она продавать оружейный магазин на Флинтлок-стрит. Эмма готова была поспорить, что Диана прилагает все усилия, чтобы избежать неловких пауз в разговоре, но она все равно была ей благодарна за это.
