Яо служил у Вея не один десяток лет. При нем выросли окружавшие виллу персиковые деревья. На его глазах развивались и крепли дети Вея, которых садовник знал лучше отца, слишком увлеченного книгами.
Жизнь Яо была светла и спокойна. Он заботился о цветах и деревьях. Поливал, окапывал их, придавая необыкновенные формы стволам и веткам.
Спокойствие Яо проистекало от сознания, что у него есть сын, который в нужный час достойно похоронит его, выбрав хорошее место для отцовской могилы.
То обстоятельство, что Юн учился в университете, наполняло сердце старика справедливой гордостью; как настоящий китаец, Яо прекрасно понимал, что ученость – лучший залог богатства и успеха.
Высокий, похожий на шелковое привидение, Вей медленно двигался по белой дорожке, направляясь к Яо.
Садовник встретил хозяина глубоким поклоном.
– Хорошо ли чувствует себя на моей навозной куче почтенный старец? – вежливо осведомился Вей у садовника.
– Волшебные земли тысячелетнего предка слишком великолепны для грязных лап моего ничтожества, – почтительно ответил Яо.
Два старика стояли друг против друга, обмениваясь цветистыми фразами.
Один из них, взволнованный близостью детей, хотел поделиться с другим своей радостью и не мог сделать этого душевно и просто. Сердечная теплота, попадая в затейливые сосуды этикета, остывала в них, теряя все свое обаяние.
А позади обширного дома в одной из двух комнат скромной фанзы, служившей обиталищем садовнику и его сыну, другое поколение вело другую беседу.
– Я не могу согласиться с тобой, Юн, – говорил юноша с тонко очерченными бровями, обращаясь к товарищу.
– Еще бы, – воскликнул Юн, откидывая назад назойливо лезшие в глаза волосы. – Китайская старина так поэтична! Кроме того, в твоих жилах – кровь Конфуция, а его я считаю самым плохим китайцем.
– Почему плохим? – поднял брови узколицый юноша.
– Потому что Конфуций проповедывал послушание и смирение, отвлекая людей от борьбы и насаждая вздорное учение о мудром человеке, примиряющемся со всеми жизненными несправедливостями. Учение о Середине на много веков задержало развитие китайской мысли. Взять хотя бы этот отрывок: «Мудрый человек сообразуется с обстоятельствами своей жизни, не желая того, чего нет в его положении. Если он окажется в положении богатого человека, он живет, как богатый человек. Если он окажется в стесненных условиях, то он должен жить, как бедняк». Я не знаю более отвратительной, рабской философии! Неудивительно, что благодарные богдыханы сделали конфуцианство государственным культом.
