Дама.
В Ментоне было другое – был Ментон.
Господин.
А тут?…
Дама.
Обернувшись к гимназисту, говорит что-то, чего не слышно.
. . . . . . . . . .
Господин.
Quand une femme veut… (свистит и уходит).
Дама.
Гимназисту.
Какой глу-пый… Глазастик талантливый… Опять?
Гимназист.
Да, мне досадно, вы меня заставляете быть не своим, я меняюсь.
Дама.
Разве так не лучше?
Гимназист.
Умоляюще.
Вот вы говорите, талантливый, – а я теперь не могу совсем работать; – которая неделя, я не написал ни строчки…
Дама.
Ах, Боже мой. Невозможно, мальчик, всю жизнь себя усчитывать…
Гимназист.
Я стану ничтожным, и вам же буду неитересным…
Дама.
Глу-упый… Все имеет смысл, по скольку жизнь дает.
Другим тоном.
Вот, например, я захотела простокваши, перед самым отъездом, от этого опоздали на поезд, и по-моему, прекрасно…
Похлопав по плечу.
От жизни и талант разовьется, миленький…
Гимназист.
А ты?…
Дама.
Ну что ж делать, мальчик… Так вышло.
Напевает, точно вспоминая что-то.
«О, проснись же, дорогая, я принес тебе мою любовь…»
Господин.
Входит.
Ну, задаток отдал за песок… Ваш бок доволен?
Дама.
Доволен.
Разносчик.
За сценой.
Огурчики зеленые!
Господин.
И шесть сараев сняты…
Дама.
Отстаньте! – зато сосна над балконом.
Разносчик.
За сценой, удаляясь.
Огурчики зеленые, огурцы…
Дама.
Ах, нет! Бок не совсем доволен.
Ах, захотела огурцов страшно.
Захотела свежих, зеленых.
А разносчика уж прозевали, пока спорили. – Конечно!
Выглядывает огуречник.
Огуречник.
«О, милая!..»
Гимназист.
Я сейчас догоню разносчика.
Прыгает через балюстраду.
Дама.
Сумасшедший мальчишка, ведь высоко.
В виде разносчика появляется огуречник.
Огуречник.
Огурцы! Земляника грядная!
Занавес.
Сцена третья
Комната. Гимназист один, закрыв лицо руками. Огуречник. Гимназист.
. . . . . . . . . .
Огуречник.
Ее голосом.
Ну, мне уже захотелось гамака, песку, сосен…
Наклоняясь к нему на ухо.
Целый день не раздвигай белой шторы – смотри.
Ее голосом.
А вечером на вокзал, на музыку.
На ухо.
Кто раньше шел истоптанной тропинкой?
«Где ты была? С кем ты жила раньше?»
Поет ее голосом.
«О, проснись же, дорогая.
Я принес тебе мою любовь…»
Гимназист.
Когда я спросил ее: «Где ты была?» – она засмеялась. Скажи мне, дорогая, где ты была?
Огуречник.
Ты еще мальчик.
Гимназист.
Нет, ты моя любовница. Ты вчера еще целовала мои руки.
Огуречник.
Ты же ничего не знаешь о моей жизни, жизнь длинна…
Гимназист.
И она смеялась, пела и не сказала мне ничего. А я бы отдал ей все… Я не прошу тебя вечно, но побудь еще со мной… Это точно из книги… Да где же я прежний? Нет, я никогда не был тонким, сумасшедшим мальчиком, любящим «женщину с прошлым», точно из книги… Что-то потерялось.
