— Существо, называвшее себя Баламутом, сообщило Льюису, что демоны пожирают души. Но едва ли это конец. Вероятно, вскоре нам представится возможность узнать о подобных вещах гораздо больше, чем мы бы хотели.
Он рассеянно стряхнул с себя остатки пыли от распятия. Уэр взглянул на монаха с ироническим изумлением: его Бог умер, его Христос рассеялся, как миф, его душа, очевидно, также проклята, как души Уэра и Бэйнса, — и тем не менее он все еще интересуется полусхоластической болтовней. Впрочем, Уэр всегда считал, что белая магия привлекала людей только с невысоким интеллектом, не говоря уже о вдохновении.
Но куда же делся Козел?
— Интересно, куда делся мистер Гинзберг? — спросил отец Доменико, словно пародируя мысленный вопрос черного мага. Уэр снова пожал плечами. В последнее время он совсем забыл про секретаря Бэйнса. Правда, Гинзберг изъявлял желание стать учеником, но он хотел обучиться Ars magica в основном для того, чтобы иметь достаточное количество любовниц, и даже при нормальных обстоятельствах его опыт с помощницей Уэра Гретхен, которая на самом деле была суккубом, очевидно, умерил энтузиазм Гинзберга. Во всяком случае, какой прок от такого ученика теперь?
Похоже, Бэйнс, как и Уэр, не ожидал такого вопроса.
— Джек? — переспросил он. — Я послал его укладывать наши вещи.
— Укладывать вещи? — удивился Уэр. — Вы полагаете, что сможете уйти отсюда?
— Я полагаю, что это весьма маловероятно, — спокойно ответил Бэйнс, — но если возможность представится, я не хочу оказаться неподготовленным.
— И куда же вы полагаете направиться, чтобы скрыться от Козла?
Ответа, конечно, не требовалось. Уэр вдруг почувствовал под ногами дрожание паркетного пола. Когда оно усилилось, к нему присоединился слабый, но довольно угрожающий шум в воздухе.
Отец Доменико поспешно бросился к окну, Бэйнс сделал то же. Уэр неохотно последовал за ними.
У горизонта была видна стена вспененной воды, приближавшейся со сверхъестественной медлительностью. Это возвращалась вода Тирренского моря, ушедшая вчера после коринфского землетрясения, которое, вероятно, произошло также не без участия демонов; впрочем, последнее обстоятельство едва ли имело теперь какое-то значение. В любом случае, нарушенное равновесие неумолимо восстанавливалось.
Козел по непонятной причине задерживался… зато цунами не заставило себя ждать.
То, что некогда было комнатой Джека Гинзберга в палаццо, теперь выглядело скорее как кабинет доктора Калигари. Все оконные рамы, все углы, все стены занимали ненормальное положение; куда бы ни встал Джек, всюду он ощущал себя так, словно попал в какой-то четырехмерный куб — впрочем, грани этого гиперкуба покрылись трещинами, не поддающимися никакому геометрическому описанию. Оконные стекла отсутствовали, с потолка капало; пол покрылся осыпавшейся штукатуркой, битым стеклом и прочим мусором; в туалете беспрерывно шла вода, словно собираясь затопить весь мир. Кровать с сатиновыми простынями была засыпана известкой, и когда он достал из шкафа свои прекрасные костюмы, тщательно выбранные из «Плэйбоя», с них посыпалась пыль, как из грибов-дождевиков.
