Игнорировать его было очень легко. Германа это злило, но он ничего изменить не мог.
Действовать самостоятельно он не решался: и плана не было, и окружение пугало. Поэтому он след в след ходил за Ланфен, что не мешало ему толкать речи о своем превосходстве.
Она решила отвлечься, осмотрев клинику. Подобное учреждение было интересно ей в профессиональном плане, да и расследованию оно могло что-то дать… Хотя что — Ланфен пока сказать не бралась.
Днем, когда она пришла, пациенты в большинстве своем прохаживались по корпусу.
Некоторые выглядели обычными людьми, но далеко не все. Находились и такие, которые хохотали, пускали слюни, резко дергались. Герман шарахался от них, стараясь держаться за спиной Ланфен, прикрываясь женщиной, как щитом. Ланфен же шла спокойно, она слишком долго работала в этой отрасли, чтобы бояться всего подряд. Она опасалась связываться с пациентами стражного отделения, а эти… Они не все безопасны, но все предсказуемы. Она не сомневалась, что сможет предугадать нападение.
— И многие, кто отвернулись от жизни, отвернулись от отребья, — горестно простонал Герман. — Они не хотели делить с отребьем ни источника, ни пламени, ни плода!
— «Так говорил Заратустра», — определила Ланфен. — Сколько раз мне нужно просить, чтобы ты прекратил, чтобы добиться результата?
— Низменное порицание есть суть женщины.
— А это уже твоя самодеятельность. Но когда ты несешь авторский бред, это даже хуже, чем постоянное цитирование Ницше.
Ланфен подозревала, что по совокупности психологических проблем Герман вполне тянул на пациента этого учреждения. Только он вряд ли это признает.
— Что делаем мы здесь, почему тратим время на праздные прогулки, когда время есть ценнейший из ресурсов? — поинтересовался Герман.
— Просто осматриваем клинику. Чтобы определить, сбегал кто-то отсюда или нет, нужно выяснить, какая внутри дисциплина.
На дисциплину пока жаловаться не приходилось. Несмотря на свободные прогулки пациентов, нельзя было сказать, что они предоставлены сами себе. За ними постоянно наблюдали, а двери и окна оставались закрытыми на замок. Даже гости вроде Ланфен и Германа не могли свободно выходить из корпуса, им требовалась помощь старшего санитара, у которого был ключ.
Навстречу им из-за угла вышел рослый юноша с непропорционально маленькой головой, отсутствующим взглядом и выпирающими из приоткрытого рта зубами. Герман испуганно взвизгнул и откровенно прикрылся Ланфен. Молодой микроцефал не обратил на них ни малейшего внимания и спокойно прошел мимо.
