– Тогда зачем же подло улыбаться, и всем все обещать и предлагать, и делать вид доброжелательности и дружественности?
– А это так надо, – сказала она страстно, с глубоким убеждением. – Это так надо! – повторила она и пыталась обнять его тонкой ручкой (разговор происходил в постели).
Он резко оттолкнул ее, встал, плюнул и сказал:
– Да ну тебя к чортовой матери с гнусной твоей философией и подлым твоим отцом!
Она поднялась, на мгновенье замерла, затем отбросила одеяло и начала извиваться в истерике. Потом села на пол и стала бить ногами о паркет, кричать, плакать, собирать вещи, бегать по комнатам и т. д. Он хотел ее избить, бросить в нее тяжелым стулом. Такая маленькая, худенькая, а сколько кислотной ненависти, теория какая!.. Сначала в потемках, а потом при свете ему казалось, что в его жизнь вползла гадина, действительно гадина. Но думать было некогда. Надо было бегать за каплями, возиться с ней, успокаивать и мириться.
Через два месяца, уже не ночью, а днем, забыв о скандале, потому что их было много, она опять проникновенно сообщила ему, что нет никакого смысла делать людям добро. Ну, какой смысл? Очень нужно ей делать усилия, чтобы тот толстый дурак поступил на службу или такой-то болван получил бы при ее помощи деньги?! Нет, надо только говорить вежливо, надо сказать: «О, мой милый, я, конечно, все сделаю, вы сами понимаете», – а потом сделать наоборот. Именно – наоборот. Это даже приятно – так говорил покойный папочка. Все равно благодарности не будет. Если оказать человеку услугу, он все равно будет недоволен.
Он приходил в ярость. Ну, что за подлая, неотлипчивая философия?! Что за гнусность?! Сколько лег назад подох этот подлый папочка, а гнусные идеи его живы!
Жизнь шла. Шли годы. Он не мог примириться с волчьей философией. Не мог. Не мог также переубедить жену. Это маленькое существо было отравлено. Он не мог без отвращения и подчас страха – видеть ее любезно оскаленные зубы, слышать ее вежливый восторженный голосок.
Наконец ушел от нее. Теперь – один – живет и работает на далекой стройке.
Помолодел, повеселел. Чувствует себя прекрасно. Людей любит и помогает всем товарищам, если может помочь. Умываясь по утрам – поет.
* * *
По внешнему виду – жизнерадостный, разговорчивый. Много разъезжает. Но странно: установилось, что соседи его по купэ стараются бежать от него, перейти в другое купэ, скрыться куда-нибудь. Он уже почти привык к этому.
У него большой румяный рог, из которого исходят одни только мрачные сведения, причем не в мрачной форме, а в самой обыденной.
