– Может быть, проводить вас, ваша светлость? – нерешительно спросил полицейский.
– Я пьяный или, может быть, сумасшедший? – осведомился Кали. – По-вашему, я не могу найти дорогу домой?
– Скорее сумасшедший, – еле слышно пробормотала девушка.
– Да уж, – промолвил Кали, искоса поглядывая на нее. – Представляю, что ты обо мне думаешь.
– Лучше не представлять, – бросила в ответ девушка. И как уживалась в ней эта непочтительность лично к Кали с пиететом к его высокому титулу?
– Ваша светлость, – тоскливо проговорил полицейский, – графское ли дело на тротуаре сидеть?
– В этой стране, – объяснил Кали полицейскому, как маленькому ребенку, – графы имеют такое же право сидеть на тротуаре, как и последние нищие. Не в Чифанде все-таки живем.
– А я не желаю сидеть на тротуаре, – сказала девушка. – Графа, может быть, в участок не заберут, а нас, простых смертных, кто забрать помешает?
– Простых смертных, – подхватил полицейский, – это сколько угодно.
– В нашей стране существуют демократические традиции, – сказал Кали.
– Возможно, для графов и существуют, – согласилась девушка.
– Откуда ты взялась на мою голову?
– Вы сами меня сюда приволокли, ваша светлость.
– Нет, откуда ты приехала в Столицу?
– С Края Земли, ваша светлость. Это на юго-западе.
– Я знаю географию, – сказал Кали.
– Меня двоюродная тетка пригласила пожить у нее. Говорила, ей хочется пообщаться с родной душой. На самом же деле ей нужна была бесплатная прислуга, – объяснила девушка. – Я от нее ушла и нанялась в вышивальщицы. Я хорошо вышиваю, ваша светлость. И шелком, и бисером. Вам не надо чего-нибудь вышить? Я мигом.
– Она меня не любит, – сказал Кали полицейскому.
– Кто же будет любить графа? – спросила девушка утреннее безоблачное небо. – Я еще в своем уме. В отличие от некоторых.
– Некоторые – это я, – вновь пояснил Кали полицейскому. – Я ее тоже не люблю. Посудите сами, сержант, разве граф может любить такую дерзкую девчонку? Даже от сумасшедшего графа нельзя этого ожидать, правда?
– Правда, – сказала девушка.
– Помалкивай, – бросил Кали.
– В этой стране существуют демократические традиции? – спросила девушка. – Мне надоела ваша истерика, ваша светлость.
– Да что ты, – нежно улыбнулся ей Кали. – Это не истерика. Это еще так… пролог. Ладно, дорогая, отдохнули и двинулись дальше. Последний рывок – и мы дома.
Он встал, и девушка поднялась вслед за ним.
– Я не дорогая, – все же заметила она.
– Ну, милая.
– И не милая.
– Солнышко, не капризничай, – ласково сказал Кали. – Не зли меня. Я и так уже почти невменяемый.
