– Бывал я во многих странных местах, но в таком – первый раз, – признался Кали. Он остановился у афиш в холле и стал читать. – О! Идем завтра на лекцию об археологии! Ты не знаешь, что такое археология?
– Нет.
– Судя по названию, что-то о старье.
– Старье меня не интересует, – сказал Монтейн. Он посмотрел на другое объявление. – Вот туда бы я сходил, но это через неделю. «Основы криптографии».
– Я тебе лучше несколько хороших книжек дам, – сказал Кали. – Когда я был маленький, я в это играл.
Они вышли на улицу.
Кали произнес:
– Слушай, я вот хочу тебя спросить… Ты только не обижайся, ага?
– Ага, – ответил Монтейн. Он и не собирался обижаться, чай не девчонка – дал бы просто в морду, и всего делов. Кали, конечно, года на два-три старше и фехтовальщик замечательный, но вес у него такой же, как у Монтейна, а опыта в простой уличной драке явно меньше. Правда, активно шевелиться после сегодняшней тренировки уж очень не хотелось. Да и драться с герцогским сыном – себе дороже.
Шевелиться не пришлось, к счастью, потому что Кали спросил:
– Ты электричеством больше интересуешься, чем девушками?
– Девушками интересуюсь. И электричеством тоже. В карты играю. Могу при случае набить морду какому-нибудь любопытному графу.
– Попробовать набить, – поправил Кали, посмеиваясь.
– Я буду сразу по носу бить. Сам же говорил, нос у тебя слабый, – сказал Монтейн.
– Даже завидно, – пробормотал Кали. – Полная свобода слова…
– Графу нужна свобода? У меня этой свободы хоть ложкой ешь. Правда, кроме нее ничего больше и нет.
– И ты можешь выйти сейчас на середину улицы и свистнуть так, чтобы стекла задрожали? – насмешливо спросил Кали.
– Делов-то, – небрежно бросил Монтейн, шмыгнул между двумя проезжающими извозчиками на середину улицы, как и сказал Кали, и сунул два пальца в рот. Залихватский разбойничий свист разнесся по окрестностям, лошади шарахнулись в испуге. Оглядевшись, Монтейн вернулся на тротуар. – Ну, в чем проблемы?
– Мне бы твою уверенность, – пробормотал Кали.
– Почему? Ты граф, ты сын герцога. Ты богат и знатен. Чего тебе не хватает? Не понимаю.
Они неспешно шли по улице. Кали вдруг стал непривычно серьезным.
– Мне становится тошно, когда я вижу это. – Он повел рукой вокруг. – Я знаю, что в любой момент все может кончиться.
Монтейн споткнулся на ровном месте:
– Что?
– Для меня, Монтейн, для меня. Моя жизнь не принадлежит мне, понимаешь?
– Не очень.
– Да, конечно, где тебе знать об Арафской дуэли…
– Сакральное действо, сродни вызову на дуэль Императора, – проговорил Монтейн.
