Первым обернулся Мишка, кажется, начал что-то понимать и потянул брата за руку к матери. Она обнимала и целовала их, еле сдерживаясь от рыданий. Потом оттолкнула их к отцу и, открыв сзади толстую дверцу скафандра, одним гибким движением скрылась в нем. Павел растягивать прощание тоже не стал. Поцеловал мальчишек в губы, хотя сам не раз утверждал, что мужчины не целуются, ласково потрепал по волосам и, по примеру жены, тоже забрался в тяжелый скаф.
Так они и появились перед модификантами - мальчики в одних шортиках с легкими футболками и Создатели в громадных массивных одеяниях со скрытым под броней экзоскелетом. Вперед выскочил волкодав, раскатисто гавкнул и сел, оглядывая то одним, то другим глазом толпу испуганно-восторженных детей - Боги, наконец-то, спустились к ним с Олимпа.
Суперы, потратив какое-то время на разглядывание своих Создателей и их святых детей, один за другим начали падать на колени. Подполковник переглянулся с женой - ее тоже передернуло от этого чувства рабской покорности - и резко отдал приказ своим хорошо поставленным еще в училище командирским голосом:
- Встать!
Проследил за выполнением команды - модификанты поднимались на ноги неуверенно, пряча взгляды в песке пляжа - и не менее резко добавил:
- Смотреть в глаза!
Потом уже чуть мягче начал объяснять:
- Запомните раз и навсегда - вы не рабы, вы ничуть не хуже нас, своих Создателей. Просто вы, ваша раса, еще очень юны. Перед вами долгий путь, - он чуть помолчал. - Попробуйте пройти его с честью, чтобы нам не было за вас стыдно.
Затонову вдруг стало очень зазорно от этих все-таки рабских взглядов маленьких человечков, от ничем, по большому счету, не заслуженного почитания и от своих, кажущихся сейчас такими пафосными, слов. Он как-то подсознательно понял, что подготовленная торжественная речь с напутствиями народу Европы сейчас будет явно лишней. Нечего говорить о необходимости во всем слушаться "святых" Михаила и Габриеля - заложенная в геном модификантов привязка по ментоотпечатку и так заставит их повиноваться родным детям Богов. Он повернулся к сыновьям, осторожно провел рукой в толстой перчатке по вихрастым головкам, жалея, что не может ощутить пальцами детские шелковистые волосы, повернулся и медленно, но уверенно пошел к опущенной аппарели шаттла.
Сюзанна присела перед мальчиками - прозрачное забрало шлема оказалось почти на одной высоте с лицами детей - посмотрела в глаза сначала старшему сыну, потом такому еще совсем маленькому Габриэлю, на секунду прикрыла веки, сгоняя непрошенную пелену слез, тихо прошептала "Будьте счастливы" и, тяжело поднявшись, направилась вслед за мужем.
