Глава 3
В ПОЛНОЧЬ НА МОСТУ
Было уже поздно, время приближалось к полуночи, но на улице было светло, почти как сумрачным днём. Это и неудивительно: в Санкт-Петербурге наступило время летних белых ночей. Мало того, дополнительно горели рекламные световые щиты и фонари. Большой город был в праздничном убранстве. Невский проспект, прилегающие площади и скверы были наводнены толпами местных горожан и прибывших на праздник города зарубежных гостей. Сегодня Санкт-Петербург праздновал своё 300-летие.
На каждом перекрёстке шла бойкая торговля, выступали артисты, звучала музыка. Толпы зевак, раскрыв рты, наслаждались праздником, устроенным отцами города. Пётр Ларин остановился на перекрёстке, немного подумал и перешёл на другой берег Невы.
Здесь собралась большая толпа горожан и с интересом наблюдала за двумя клоунами, которые веселили публику. Один клоун был неуклюжий, длинный и печальный, а второй — маленький, шустрый и весёлый. Мальчик пробрался через плотное кольцо зрителей поближе к помосту, на котором выступали артисты.
— Уважаемая публика! — кричал маленького роста клоун. — Мой друг вчера услышал очень весёлый и смешной анекдот, но до сих пор не смеялся. А знаете почему?
— Почему? — заревела публика.
— Потому что в его родне только одни жирафы, до которых юмор и все остальное доходят только на третьи сутки, — пояснил весельчак и громко загоготал.
Зрители поддержали рассказчика и дружно рассмеялись, выкрикивая оскорбления в адрес «жирафа». А коротышка, не останавливаясь на достигнутом, снова болтал без умолку, посылая остроты в адрес напарника. Пётр внимательно смотрел на происходящее, но, в отличие от остальных, ему не нравились шутки остряка; наоборот, было жалко долговязого молчуна.
— Глупо, — тихо произнёс мальчик, когда клоун выкинул новую «шутку».
К тому же коротышка, постоянно подтрунивая над долговязым товарищем, периодически давал ему подзатыльники. Правда, для этого ему приходилось каждый раз высоко подпрыгивать, чтобы достать до шеи. Но это не всегда получалось у озорника, и он с грохотом нелепо падал на помост, что вызывало у зрителей смех. Зато, когда ему все же удавалось дотянуться до шеи долговязого клоуна, публика была в бешеном восторге и громко аплодировала.
Пётр улыбнулся при виде возни клоунов, но не более. Ему было непонятно, почему люди так веселятся, когда один бьёт второго и делает другому больно.
— И совсем не смешно, — усмехнулся мальчик и вылез из возбуждённой толпы.
