— Но разве ты не хочешь, чтобы журналисты узнали о нашей свадьбе? Я думала, в этом и был весь смысл.
— Я не делал заявления. Думал, что тебе понадобится еще немного времени, прежде чем мы выйдем в свет в качестве мужа и жены.
Фрэнки прикусила губу и покрутила обручальное и помолвочное кольца на левой руке, напомнив себе, что она в самом деле замужем за этим загадочным мужчиной.
— Кто звонил?
— Ничего важного, — сдержанно ответил Габриэль.
Может, он обзванивал своих бывших любовниц, чтобы предупредить, что он несвободный человек, до того, как эта новость попадет в прессу? Если только он действительно снял свою кандидатуру. А что, если нет? Вдруг он продолжал вести разгульный образ жизни? Фрэнки ощутила укол ревности, наполнивший ее горечью и напомнив, как сильно их отношения отличались от отношений обычных молодоженов.
— Будем надеяться, что это будет оставаться неважным следующие двенадцать месяцев.
— На что ты намекаешь? — натянуто спросил Габриэль. — Что я нарушу клятву, которую дал тебе сегодня?
Фрэнки развернулась, но не успела сделать и двух шагов, как он схватил ее за руку и повернул обратно к себе.
— Я задал тебе вопрос.
Она взглянула на его руку, удерживавшую ее, а потом смерила его холодным взглядом.
— Ты прикасаешься ко мне.
— А разве мужу нельзя прикасаться к своей жене? — насмешливо блеснул глазами Габриэль.
Как такое возможно, чтобы она ощущала его хрипловатый голос внутри своего тела, где он обжигающим эхом отдавался во всех ее потайных местечках?
— Я не настоящая жена.
Габриэль медленно провел пальцем по ее щеке и посмотрел на нее глазами потемневшими от страсти.
— Тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе.
— Мы договорились, — едва слышно выдохнула Фрэнки.
— И я не нарушу наш договор, если ты прекратишь так на меня смотреть, — ответил Габриэль, очертив кончиком пальца контуры ее губ.
— А как я смотрю на тебя? — стараясь казаться равнодушной, поинтересовалась она.
Он улыбнулся и приподнял ее подбородок, чтобы она не смогла отвести взгляд.
— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, не так ли?
— Нет. — В ее тоне прозвучало столько едкости, что от него могло свернуться молоко. Но ее дыхание стало учащенным, сбивчивым.
Габриэль обхватил ладонью правую сторону ее лица и начал медленно водить большим пальцем по ее щеке.
— На протяжении нескольких лет я представлял, каково это — целовать твои восхитительные губы.
Правда? По крайней мере, не она одна обладала богатым воображением.
— Надеюсь, ты не разочаровался?
