Но отец Фрэнки умер, а саму ее ждал брак по расчету.
— У меня и правда есть подвенечное платье… Оно принадлежало моей матери. Отец сохранил его для меня. Кажется, оно где‑то на чердаке. Только я не знаю, в каком оно состоянии. Может, его придется сдать в чистку или хотя бы проветрить.
— У нас есть еще пара дней в запасе. — Габриэль взял ее за руку и коснулся кольца с бриллиантом. — Может, ты хочешь пригласить кого‑нибудь? Родственников из Англии? Близких друзей?
Фрэнки вздохнула и взглянула на их соединенные руки.
— Я почти не знаю своих английских родственников. После смерти мамы и моего брата‑близнеца они выпали из моей жизни.
— Я не знал, что у тебя был брат, — потрясенно ответил Габриэль. — Твой отец ничего не говорил.
Она высвободила руку, чтобы не привыкать к его прикосновениям.
— Ну, он не любил говорить о смерти мамы и еще меньше о том, что Роберто родился мертвым. Папа пережил страшное потрясение. Вместо рождения близнецов он потерял сначала своего сына‑первенца, а потом и жену, которая умерла от послеродового кровотечения.
— Какая ужасная, немыслимая трагедия, — помрачнел Габриэль.
— Одна из нянь, когда мне было года четыре или пять, проговорилась, что у меня был брат‑близнец.
— Марко в самом деле неохотно говорил о твоей матери. Но однажды, когда мы выпили с ним по стаканчику, он показал мне ее фотографию. Ты очень похожа на нее. Мне показалось, что разговоры о ней вгоняют его в депрессию. Что было понятно, учитывая ужасные обстоятельства ее смерти. Но я часто задавался вопросом, почему твой отец не женился еще раз. Он был достаточно молод, чтобы иметь еще детей, если бы захотел.
— У него случались романы с женщинами, но его подружкам не удалось победить в соревновании с призраком. Одежда мамы еще долгое время висела в шкафу, и он избавился от нее всего пару лет назад. Если честно, меня это немного пугало.
— Наверное, тебе очень не хватало матери, когда ты росла.
— Да, но, как говорят, ты не сильно скучаешь по тому, чего у тебя никогда не было. — Она снова вздохнула и нахмурилась. — Но мне правда не хватает ее. Я скучаю по самой идее матери. По тому, что она собой представляет. У меня внутри какая‑то пустота, и я ничем не могу ее заполнить.
Фрэнки потупила взгляд. Ей вдруг стало стыдно из‑за того, что она так разоткровенничалась с Габриэлем. Чего она ожидала в ответ? Понимания? Сочувствия? Теплых, утешительных объятий?
Габриэль снова взял ее за руку и легонько сжал.
