Брук всем своим существом отзывалась на его слова, но при этом она понимала: действительность не на их стороне.
— У нас нет на это времени.
И все же искушение было огромным. Два дня изучать, насколько глубоко они связаны. Два дня наслаждения этим мужчиной и его мастерством.
— Тогда не будем терять время. — Он ногой распахнул дверь спальни, прошел в комнату и, положив Брук на кровать, снял с ее головы бейсболку. — Господи, Брук… ты хоть понимаешь, что делаешь со мной?
Она приподнялась и провела рукой по бугру в его джинсах.
— Вообще‑то да.
— Ты… — Он судорожно сглотнул, когда она села, прижалась щекой к его животу и принялась расстегивать его джинсы.
Спустив их, она засунула руку в его боксеры и вытащила наружу его член.
— Если не хочешь, чтобы я пробовала тебя на вкус, дай знать.
Флэш застонал и вцепился ей в волосы.
— Делай что пожелаешь, Брук, — прерывающимся голосом проговорил он. — Я не скажу тебе, что хочу.
Брук устремила на него внимательный взгляд, затем медленно обхватила губами головку его члена. Флэш содрогнулся, однако она быстро отстранилась и провела большим пальцем по тому месту, к которому только что прикасались ее губы.
— Ты получаешь еще один шанс, — со всей серьезностью сказала она.
— Я тебя больше не подведу. — Он ослабил хватку на ее волосах и ласково провел ладонью по ее щеке. — Можешь рассчитывать на меня, Брук… сегодня и всегда. Не важно, что мы решим, мы все равно будем вместе.
Брук чувствовала: несмотря на страсть, Флэш тоже говорит серьезно.
— Знаю, — прошептала она.
Он наклонился и поцеловал ее. Этот поцелуй был гораздо красноречивее слов. В этом поцелуе было нечто большее, чем страсть, нечто более глубокое.
Возможно, даже любовь.
Нет, нет, сказала себе Брук, она не допустит, чтобы любовь смешивалась со страстью. Тем более сейчас. Сейчас, когда им нужно утолить свое желание, а потом составить план. Ничто из этого не имеет, черт побери, никакого отношения к любви.
— Снимай с себя все, — потребовала она, убирая руку с его члена. — Я хочу видеть тебя голым.
Флэш стал поспешно освобождаться от одежды. Тем временем Брук распустила хвост и взялась за подол майки, намереваясь снять ее.
— Только будь честна со мной, Брук, — вдруг сказал Флэш, останавливая ее. — Не в сексе — во всем остальном, — добавил он. — Будь честна с самой собой.
После этого он сам снял с нее майку и спросил, глядя на ее набухшую грудь:
— Можно дотронуться?
Брук хотела было кивнуть, но удержала себя. Прошлой ночью она чувствовала себя той девушкой, какой была до рождения ребенка. Сейчас же она ощутила себя полноценной женщиной. А Флэш настаивает на полнейшей откровенности…
