Положить этому конец – правильное решение, только сначала надо убедиться, что под властью Тейзурга в Сирафе не станет хуже.
Они сидели в комнате с алыми диванчиками и ветвящимися по темно-красным стенам черными стеллажами, напоминавшими ползучие растения, которые лишь притворяются мебелью. Эдмар открыл бутылку флабрийского и, похоже, преследовал цель его напоить. Как будто не знает, что при смене облика маг-перевертыш избавляется от воздействия алкоголя: всего-то и нужно перекинуться туда и обратно. Или только туда, обратно можно и потом.
Увидев в кресле напротив вместо собутыльника крупного рыжевато-серого кота с кисточками на ушах и темной полосой вдоль хребта, Тейзург расстроено произнес:
– Стоило ли переводить на тебя драгоценный напиток… Хватило бы и блюдечка с молоком. Твое здоровье, котик! Иди сюда…
Особой надежды в его голосе не было, но кот перепрыгнул к нему на колени, повозился, устраиваясь, свернулся в клубок и замурлыкал.
Как бы оно ни выглядело со стороны, это простой и легкий способ войти врезонанс. Хотя в прошлые разы он вроде бы не пользовался этим способом, он тогда еще не умел произвольно менять облик.
…Тонешь в чужой сущности, словно в зыбучке, главное – не пытаться выплыть, вообще забудь о том, что умеешь плавать, потому что со второй попытки может и не получиться. Камнем на дно, а потом медленный подъем обратно, заодно не будет путаницы с хронологией. Главное, не спятить по дороге: резонанс опасен тем, что в процессе можно потерять свои личные границы. И не поддаваться угрызениям, пока не вынырнешь. Он ни на секунду не забывал о том, что это неправильный, запретный прием.
Дна не было. Вовремя вспомнил: Эдмар искупался в Лилейном омуте – так что погружаться можно до бесконечности, сквозь темные воды тысячелетий. Впрочем, он не успел провалиться так далеко. И, похоже, остановился как раз на том уровне, где есть нужная информация: заводы и сельскохозяйственные предприятия в собственности, и в довесок – руководство криминальной организацией. Похоже, это была предыдущая жизнь Тейзурга.
Сияние драгоценных камней – на солнце, в сумерках, при искусственном освещении…
Они там ходили в буквальном смысле усыпанные драгоценностями, Эдмар об этом рассказывал.
Не отвлекаться на воспоминания, а то в два счета из резонанса выбросит. В настоящий момент он здесь – там – в этой чужой глубине – и больше нигде.
…Острое чувство неудовлетворенности. Небольшой замкнутый мир, развернуться негде. Он добился всего, чего можно, и дальше никаких перспектив – не потому, что они недоступны, а потому что их попросту нет. Общество закоснело в своих правилах, ритуалах, предрассудках, он развлекался тем, что нарушал правила и дразнил этим окружающих – выверено, с оглядкой, там все были настолько опутаны многочисленными «принято – не принято», «можно – нельзя», что даже он не смог бы разорвать эту паутину без риска стать изгоем. Временами накатывала тоска, особенно если возникало смутное впечатление, будто он ищет кого-то, кого давно уже потерял… Но, разумеется, никто об этом не догадывался, он был неизменно великолепен и демонстрировал несокрушимую уверенность в своих силах.
