Оплетенные вьюном хибары с порослью на дырявых крышах, за оконными проемами видна диковинная обстановка – на первый взгляд похоже на людское жилье, а на второй сомнения берут. Обосновались там джубы, амуши, вурваны, сойгруны.
Облезлые столбы с мертвыми головами на верхушках: те, что вконец ссохлись – враги прежнего царя Млюарри, которые посвежее – враги царицы Лормы и Дирвена. Кое-где до сих пор сохранились ржавые клетушки фонарей. У здешней нечисти свои суеверия, и некоторые из фонарных столбов считаются «несчастливыми»: если приладишь туда голову своего ненавистника, его дух спрячется в столбе, наберется сил и начнет тебе всячески вредить.
От водопровода одно воспоминание осталось. В канализации завелись таинственные создания, мелкие, верткие, неуловимые: для них эти дырявые трубы и закисшие колодцы – дом родной.
Двухэтажная трущоба, которую местные уважительно называют дворцом, до сих пор не развалилась только благодаря скрепляющим чарам. А сортир на ее задворках – омерзительная халупа с дырой в дощатом настиле, очередная издевка Госпожи Вероятностей. Порой Дирвена так и подмывало разнести этот вонючий рассадник навозных мух одним ударом «Каменного молота», и удерживало его только соображение, что тогда он останется вообще без сортира. Волшебным тварям такие удобства не нужны.
Когда он велел построить новую уборную, хихикающие сойгруны соорудили узкую, как пенал, будку со ступеньками на потолке и стульчаком в стене вместо окна. Головы четверых строителей украсили окрестные столбы, остальные разбежались, дурашливо вереща. После этого Дирвен зарекся поручать такие дела пакостливым подданным Лормы.
Люди в Рофе тоже были. Ходячие полутрупы. Дирвен нанял их для постройки нужного домика с удобствами, по-честному нанял, хоть они и рабы, за ежедневную кормежку досыта. Но те еле волочили ноги, да еще сойгруны им мешали, поэтому работа продвигалась кое-как. Рогатая Госпожа изощренно мстила Дирвену за то, что он ее не почитает.
А самая большая засада – в Рофе ни одной годной девки. Все заморенные, грязные, с потухшими глазами. Оставалось довольствоваться Лормой: та сожрет кого-нибудь и станет ненадолго молодой и красивой – успевай, пока не приняла свой истинный облик. Дирвена от нее натурально воротило, но больше здесь поиметь некого. Или забитая рабыня-замарашка, или напившаяся крови вурвана – Рогатая не оставила ему выбора.
Порой в голову лезли всякие мерзопакостные мысли о Наипервейшей Сволочи, и тогда Дирвен уединялся в своих покоях, приняв меры, чтобы никто не мог за ним подглядеть. А то будут потом за спиной хихикать, и фонарных столбов на всех не напасешься.
