Зомар некоторое время молчал и наконец кивнул в знак согласия.
– Вот видишь, – продолжил Кемурт. – И если больше станет людей, которые меняются в лучшую сторону, может, народец вслед за ними тоже начнет меняться? Только люди первые должны стать другими – как головной вагон с ходовыми артефактами, который тащит за собой остальной поезд.
– И что мы, по-твоему, можем для этого сделать? – невесело и с ноткой сочувствия поинтересовался собеседник.
– Пока не знаю. Но хотелось бы понять, что можно сделать.
Хеледика скользнула мимо по лестнице. Вначале собиралась поздороваться, но у амулетчиков свой разговор, лучше не мешать им.
Снаружи расцвел в полнеба янтарно-пыльный закат. Птицы сидели по карнизам, недовольно нахохлившись – сейчас не их время: над улицами клубились, уплывая в южном направлении, облака цвета кофе и жжёного сахара.
На бульварах и в скверах устроились художники с мольбертами: запечатлеть «неповторимую красоту момента», которая закончится вместе с работами по расчистке города от завалов. Кое-где стояли ничейные мольберты, перевязанные крест-накрест траурными лентами – словно заколоченные окна в опустелых домах. Из-под лент торчали увядающие цветы. В память о тех, кого убили во время смуты.
Хеледике подумалось: если бы и впрямь было возможно то, о чем говорил Кемурт… Но он идеалист, мир просто так не переделаешь.
В последние несколько дней он перестал хромать и неуловимо изменился. Будь его покровителем не Хитроумный, а Милосердная, песчаная ведьма решила бы, что он не сегодня-завтра станет лекарем под дланью Тавше – как будто у него появилось внутреннее сияние наподобие того, что есть у Зинты. Но Кем ведь не лекарь, и где воровской бог Ланки, а где милосердие? Узнать бы, что с ним произошло, но о таком не спрашивают, захочет – сам расскажет.
На востоке виднелась над крышами иззелена лиловая полоска летних сумерек, не потревоженных людским вмешательством. Хеледика направилась в ту сторону. Орвехт и Зинта снимали домик на улице Бешеных Ласточек, неподалеку от лечебницы при храме Тавше. На стенах цветные полоски обережного орнамента – маг собственноручно вернул им надлежащий вид. Между первым и вторым этажом затертый след лепной гирлянды. На подоконнике с царственным видом разлеглась Тилибирия.
Зинты не было дома – поехала навестить Нинодию. На кухне звякала посуда, в коридор выглянула матушка Сименда, вернувшаяся на службу к Орвехту. Увидев, кто пришел, приветливо заулыбалась. Все как раньше, только дом другой. На мгновение сердце у Хеледики сжалось, но это была вчерашняя боль – главное, что все они уцелели, включая кошку, живы-здоровы, и скоро их станет на одного больше.
