Давайте немного подробнее на ней остановимся. Голос «рассказчика-Бога», надо признать, выгодная для исполнителя позиция. Хотя бы потому, что никто не знает, как Бог выглядит и как повествует. Но к выбору такой роли повествователя надо все-таки относиться, как к метафоре: автор – это бог произведения. Здесь важен принцип божественного всеведения (автор, как демиург произведения, знает заранее «кому сопереживать и в чем?») и принцип взгляда на историю «сверху».
Как понять – какую роль для рассказчика лучше выбрать: «бога текста» или одного из персонажей? Это зависит во‑первых от того, как организован материал, а во‑вторых от творческой задачи, которую вы перед собой, как исполнитель, поставите. В том же «Мастере и Маргарите», как я уже сказал, органичен будет в качестве рассказчика и Иван Бездомный, и условный «бог», то есть тот, который «ВИДИТ ВСЁ».
Такой подход порой пытаются упростить, посчитав «А, ну все понятно, мы просто играем роль автора произведения». Это ошибка. Я, например, не знаю каким был Михаил Афанасьевич Булгаков, и как его играть. Но вот его альтер-эго, воплотившееся в незримой сущности бога, взирающего сверху на историю Мастера и Маргариты, для меня более понятный персонаж. Это кто-то «похожий на Булгакова», лирический герой «Творец».
Словом, у вас, как исполнителя, обязательно должна возникнуть по отношению к «голосу автора» какая-то конкретика. От этого выбора будет зависеть многое – и манера исполнения, и отношение ко всей истории и к ее персонажам, и полнота выявления авторской мысли. Хорошо, конечно, если есть вариант поискать, кто лучше подходит для этой роли.
Мой способ, который я предлагаю вам – посмотреть, кто последним исчезает из повествования. Это не универсальная отмычка, само собой, но ко многим замкам этот ключик подходит.
С произведениями от первого лица все несколько проще: там персонаж рассказчика сразу понятен, есть прямое указание автора. В зависимости от контекста это может быть главный герой, который рассказывает «свежую», только что происшедшую историю, либо это история, рассказанная им спустя годы, многократно осмысленная и прочувствованная. Вот например – «Капитанская дочка». Все понятно: пожилой Петр Гринев рассказывает нам о самом ярком событии своей юности, которое предопределило всю его дальнейшую жизнь.
