Ученик назвал цифру.
– Ну вот! – обрадовался учитель. – Вы быстро разобрались, молодой человек. Все довольно несложно, как видите. Отныне у вас будет такая почетная обязанность – измерять элементы залегания и сообщать мне, чтобы я записал их в полевую книжку. Так мы сможем обследовать гораздо больше обнажений. Прежде вас, признаться, я пытался обучить обращению с компасом некоторых из моих рабочих, но, увы, ничего из этого не вышло. Они держат этот прибор на ладони, точно ядовитого скорпиона, и боятся даже дышать на него. – Владимир Афанасьевич рассмеялся. Затем он вытащил из нагрудного кармана куртки большие круглые часы на цепочке и открыл их крышечку. – Однако мы задержались, – покачал он головой. – Но не беда. Тимофеев знает, что в устье ручья у нас привал. Я всякий раз рисую ему перед выходом абрис[25], по которому он чудесно ориентируется без всякого компаса.
Договорив, геолог двинулся наискосок вверх по склону. Димка последовал за ним на некотором расстоянии. Его переполняла гордость и необычное волнение: он сейчас не просто в геологическом маршруте, он – помощник знаменитого геолога и ученого – Обручева. Если только это не сон.
Горный компас в кожаном чехле помещался у Димки на ремне слева, справа висел нож. Ногам его было мягко и удобно в сапогах с портянками, накручивать которые на ступни научил его утром Герасим. Между облаками то и дело показывалось веселое летнее солнце и освещало желтым медовым светом склон, заставляя прямо-таки светиться нежной зеленью редкие лиственницы.
По мере того как они поднимались, за спиной у них ширилось пространство. Земля словно растягивалась: ближние гряды гор как будто понижались, а за ними вырастали новые горы, бледно-голубые вдали. Тайга осталась внизу и, казалось, с завистью глядела на людей, забравшихся так высоко.
Вскоре склон стал более пологим, и незаметно геолог и его подручный оказались на вершине. Впрочем, это была вершина не горы, а отрога, то есть отходящей от главного хребта длинной боковой возвышенности. Отрог был отделен от соседних параллельных отрогов глубокими распадками.
Здесь, на гребне, пятнами рос сероватый мох, и среди него зеленели кустики брусники со сморщенными прошлогодними ягодками. Еще до того, как Димка увидел эти ягоды, он учуял их терпкий запах. Обручев тоже, видимо, уловил его. Он нагнулся, надергал в ладонь этих бордовых бусинок и забросил в рот.
– Ух! – довольно крякнул он, прожевав. – Хороши! Рекомендую, Дмитрий, не побрезгуйте. Это прекрасное освежающее средство. Сейчас, в начале лета, когда нет еще новых плодов, матушка-природа позаботилась о своих чадах – прошлогодние ягоды для нас сберегла. И для нас, и для прочих живых тварей – полевок, бурундуков, свиристелей. Даже косолапые мимо них не проходят.
