– Григорий Борисович! – обратился он к начальнику. – А когда у нас начнутся настоящие маршруты – по горам и по тайге?
– Чем тебе эта работа не нравится? – тут же встрял Фомич. – Скучно? Тогда тебе в турпоход надо было отправляться, а не в геологическую экспедицию.
Шмырёв дал высказаться своему помощнику, после чего дружески похлопал Димку по плечу:
– Ничего. Втянешься. Мы не первый сезон так работаем. Геологическая съемка, чтобы ты знал, практически по всей стране проведена. Сейчас ведутся в основном поисковые работы на перспективных площадях. Как у нас здесь.
– А то он хотел, понимаешь, и кайф ловить, и деньги чтобы платили, – продолжал глумиться Фомич. – А так не получится, господин турист. Тут уж или одно, или другое. А то со спиннингом приехал, видишь ли! Как на турбазу.
Димке вдруг очень захотелось подойти и приварить этого сморчка трубкой радиометра. Но он помнил, что в этой трубке находится хрупкий кристалл и такая же хрупкая лампа, а их полагалось оберегать.
И никто – ни начальник, ни студентка-техник – не сказали ни слова в защиту новичка. Шмырёва, похоже, все это только забавляло, а Алёну волновали исключительно аномалии. А может, они сами думали так же, как и Фомич, только не говорили об этом вслух.
После четвертого профиля сделали привал у ручья. Развели костер, приладили над огнем на двух камнях чайник. Фомич раздал всем по куску лепешки, заменяющей хлеб. Димке почему-то – самый маленький, и опять никто этого как будто не заметил. Свой кусок Димка сразу съел, а чай потом пил с рыбными консервами без хлеба. Чай был таким крепким, что у Димки от горечи сводило челюсть.
– Молодец, – похвалил начальник Фомича. – Хорошо заварил, по-взрослому! А то бывает: заварят белый чай. Я белый чай не пью!
– Григорий Борисович, – обратился к геологу Димка. – Радиоактивность была шестьдесят и даже сто двадцать. Это ведь много? Из-за чего такая радиоактивность? Из-за метеорита?
На лицах у всех появились улыбки. Алёна отвернулась, видимо, чтобы не расхохотаться. Даже вечно насупленный Фомич сморщил лицо и подтянул губу к носу.
– Или, может, тут урановая руда? – поспешил исправиться мальчишка.
Старшие товарищи снова заухмылялись. Все это указывало на глупость Димкиных вопросов.
– Видишь ли, друг Дима, – кашлянув, заговорил Шмырёв. – Метеорит тут вовсе ни при чем. Дался тебе этот метеорит! А насчет руды – не так все просто. Все дело в том, что́ мы хотим получить. Если мы ищем урановую руду, то это невысокие значения, хотя с глубиной активность может возрастать. Если же мы используем радиоактивность для разделения пород
