2. «Освободите этого еврея!»
После переворота 1968 года в Ираке началась волна жестоких политических чисток, которые продолжались примерно в течение года. Началось все с того, что из различных государственных институтов стали увольнять всех, кто не принадлежал к Баас. Продолжались репрессии против организованной политической оппозиции и диссидентов-одиночек. Власти трубили о подавлении заговоров, раскрытых военной фракцией партии Баас. Саддам открыто заявлял, что перед партией стоит задача «очистить правительство и общество от заговорщиков». Это было сделано с целью установить свой полный контроль над партией и государственными органами и продемонстрировать, наконец (время пришло!), что истинные хозяева Баас — Хусейн и аль-Бакр (10).
Чистки и репрессии стали нормой в политической жизни страны, а Саддам был лично заинтересован в их практическом претворении в жизнь. Шиитский оппозиционер Каст ан-Нихая, арестованный за свои политические взгляды, позднее дал показания о том, как Саддам лично убил другого шиитского диссидента — Ду-хейла. Хусейн схватил Духейла и бросил в ванну с кислотой, с ухмылкой наблюдая за тем, как медленно разлагалось тело. (Хотя этот эпизод, как и многочисленные другие, серьезные исследователи не могут ни отрицать, ни подтвердить.)
Личное участие заместителя председателя Совета регионального командования в преследовании политических оппонентов можно проиллюстрировать и воспоминаниями Наима Тавина, члена иракской еврейской общины. Его арестовали как «сионистского шпиона» в начале 1970 года. Когда Тавина должны были казнить, то в камеру зашел Саддам. Бросив взгляд на Тавина, он обратился к следователю и потребовал освобождения еврея, мотивируя это тем, что он давно с ним знаком и уверен в его добропорядочности.
Удивленного Тавина из тюрьмы выпустили. Вскоре он покинул Ирак и эмигрировал в Израиль. Годами он наблюдал за политической карьерой «сильного человека из Багдада». Намного позже, когда Тавин увидел в газетах портрет Саддама, он был потрясен: узнал в нем человека, который в юности по пути на работу обычно покупал у него сигареты на углу одной из багдадских улочек. При этом молодой человек всегда здоровался с евреем за руку. Саддам, по всей видимости, запомнил своего безымянного знакомца и отблагодарил его таким необычным способом.
Эта история, ставшая достоянием широкой гласности, проливает свет на характер Саддама. Несмотря на жесткость и даже жестокость, он не был лишен чувства сострадания к человеку, которого обвиняли в шпионаже. Репрессии же для Саддама имели рациональный смысл, и он не устраивал чистки ради самих чисток. Он организовывал и проводил их только против своих явных или скрытых соперников, исходя из того, что они опередят его в достижении высшей политической цели — стать президентом страны. Да, каждая чистка, каждая казнь имели свою цель. Однако это означало и то, что никто, даже ближайшие соратники Хусейна, не чувствовал себя в безопасности. Они с тревогой думали о том, что Саддам просто выжидает.
