Напомним, что Баас пришла к власти не в результате революции, а на волне народных требований. В то же время спектр отношения иракцев к Июльскому (1968 года) перевороту был широк: от глубокого беспокойства и тревоги до равнодушия. В народной памяти еще были свежи события, связанные с переворотом 1963 года, когда общество было парализовано страхом. Июльский же (1968 года) переворот, правда, произошел бескровно и почти не затронул повседневной жизни простых иракцев. В течение десятилетия, предшествовавшего этому перевороту, население страны привыкло, что на президентском кресле одни старшие офицеры сменялись другими, а в жизни народа ничего не менялось. Поэтому неудивительно, что переворот, совершенный партией Баас в 1968 году, первоначально воспринимался как обычное явление, имевшее место и ранее. Руководство партии в большинстве своем простому люду было неизвестно. Некоторых старших офицеров из партийной верхушки знали на региональном уровне. И только аль-Бакр был политической фигурой национального масштаба. В целом же партия Баас не имела достаточной поддержки среди народных масс.
После Июльского (1968 года) переворота Коммунистическая партия Ирака (КПИ) раскололась на две части: Центральное командование во главе с Азизом аль-Хаджем развернуло подпольную борьбу против партии Баас, в то время как Центральный комитет (ЦК) находился с Баас в состоянии неустойчивого перемирия.
Согласно партийным оценкам, в 1968 году Баас насчитывала примерно пять тысяч членов. Однако это была явно завышенная цифра. В действительности партийцев было в два раза меньше. Социальная база партии была слабой. Хотя шииты насчитывали примерно 60 процентов иракского населения, а сунниты — 20 процентов, к концу 60-х годов Баас представляла собой партию суннитов. Историческое наследие суннитской Османской империи, социальная раздробленность и территориальная ущемленность шиитов не давали им возможности превратиться в действенную политическую силу. Правда, некоторым шиитам удалось достичь высоких государственных постов (например, Саадун Хаммади (Sa’dun Hammadi) в 1968 году стал министром нефтяной промышленности и природных ресурсов). Но по большому счету в верхнем партийном эшелоне шиитов не было (9).
Власть Саддама во многом держалась на семейных и клановых связях. Ее социальная база определялась региональным фактором, то есть местом, где родился он, — городом Тикритом. Саддам выстроил сложную систему клановой номенклатуры. Выходцы из Тикрита могли занять важный, но все же не ключевой пост, односельчане из его родной деревни аль-Авджа поднимались чуть выше, а близкие родственники располагались уже на самой вершине власти. Так, старший сын Удей управлял многочисленными комитетами, а младший, Кусей, работал в службе безопасности (оба «по совместительству» занимались контрабандным экспортом гуманитарной помощи), двоюродные братья были выдвинуты на высокие посты в армии.
