». Случай 207 г. до н. э. описан Титом Ливием (XXVIII.9.9–9.11). Курсив — сентенция Валерия. Или, например, рассказ об исключительной щедрости некоего Гиллия из Агригента (IV.8,
внешний пример 2)встречающийся и у других авторов, заключается выводом: «Эта щедрость оказалась более надежным стражем, чем плотно запертые сундуки». Явление того же рода — великолепный панегирик по адресу Секста Помпея (IV.7,
внешний пример 2), которого автор недвусмысленно помещает в одном ряду с Александром Македонским. И так почти всегда. «История в анекдотах», пожалуй, лучшее определение жанра, в котором работал Максим. Надо только иметь в виду одно из первичных значений греческого слова «анекдот» — короткий, письменно не зафиксированный рассказ.
Естественно, Максиму требовалась некая систематизация. Рассказы его распределялись по темам. Так, например, в первой книге обозначены следующие блоки: «О религии», «О пренебрежении религией», «О предзнаменованиях», «О знамениях» (De prodigiis), «О снах», «О чудесах». Во второй книге мы находим разделы «О древних установлениях», «О военном деле» и пр.; в третьей собраны заметки о нравах и людях…
Надо заметить, что ни одна из девяти книг не отличается своеобразием моральной тематики. Трудно составить представление о логическом замысле автора. Скорее всего, такового и не было. Для римлянина пестрота изложения материала являлась основанием занимательности.
Очевидно, что «Достопамятные деяния и изречения» собирались и создавались постепенно. Максим — не историк, однако добротное образование позволяло ему хорошо ориентироваться в исторических источниках. Среди последних, кроме трудов уже упомянутых Тита Ливия и Цицерона, несомненно, были тексты знаменитого энциклопедиста Марка Теренция Варрона (116-27 до н. э.), историка Гая Саллюстия Криспа (86–35 до н. э.) и Помпея Трога (I в. до н. э. — I в. н. э.), автора всемирной истории (несохранившейся) в сорока четырех книгах. Валерий знал греческий, что показывают многочисленные вкрапления греческих понятий и стихов. Следовательно, он должен был знать всеобщую историю Полибия (ок. 201–120 до н. э.) и конечно же Диодора Сицилийского (ок. 90–21 до н. э.), также писавшего по-гречески, просто, судя по частотности заимствований, наш автор предпочитал относительно недавних предшественников.
Вообще греческая тема занимает не много места в труде Валерия, не говоря о том, что он скептически настроен по отношению к грекам в целом. Конечно, он чтит выдающихся личностей, таких как Сократ, Платон, Аристотель, Александр Македонский, и охотно приводит примеры их моральных качеств. Но похоже, что греческая мифология для него вовсе неприемлема, в отличие от римской. В данном случае наиболее показателен фрагмент из четвертой книги в разделе «О дружбе» (IV.7.4), где мифологический рассказ о Тесее назван сказкой, «которую рассказывают лжецы, а слушают глупцы», да еще чудовищной ложью, сочиненной «склонным к обману народом».
