– Как реагировал ваш брат на его связь с Эльзой Гриер?
– Правду говоря, мне это трудно определить. По-моему, он был огорчен тем, что Эмиас выглядит смешным во всей этой истории с девушкой. Он не раз говорил, что в один прекрасный день Эмиас пожалеет об этом. И в то же время мне кажется… Да, мне определенно кажется, что он чувствовал какое-то неудовлетворение от мысли, что Эмиас оставит Кэролайн.
Пуаро свел брови:
– В самом деле?
– О, только не поймите меня превратно! Я хочу сказать, что, наверное, это чувство у него таилось где-то в подсознании. Я не уверен даже, что он сам понимал его когда-либо. У нас с Филиппом мало общего, но существуют связи между людьми одной крови. Один брат знает много о том, что творится в душе другого.
– А потом, после трагедии?
Мередит Блейк кивнул. Боль исказила его лицо.
– Бедный Фил! Тяжелый удар, он его буквально уничтожил. Он всегда был привязан к Эмиасу. В его чувства входил, я считаю, и элемент восхищения. Так сказать, своего рода культ героя. Эмиас Крейл и я в одном возрасте, Филипп на два года моложе. И он всегда с восторгом смотрел на Эмиаса. Для него это был тяжелый удар… И он проявил в отношении Кэролайн жестокость.
– У него, наверное, не было никаких сомнений?
– Ни у кого из нас не было сомнений.
Наступило молчание. Затем Блейк обиженным, плаксивым тоном, присущим слабодушным людям, продолжал:
– Все прошло, забылось. И вот теперь приходите вы, чтобы воскресить все снова.
– Не я, а Кэролайн Крейл.
Мередит внимательно посмотрел на него.
– Кэролайн? Что вы хотите этим сказать?
Пуаро ответил, остановив взгляд на Блейке:
– Кэролайн Крейл-младшая.
Лицо Мередита Блейка прояснилось.
– А-а. Так-так, ребенок. Маленькая Кэролайн, Карла. Я вас сначала неправильно понял.
– Вы полагали, что я веду речь о настоящей Кэролайн Крейл? Будто она не может, так сказать, мирно лежать в могиле?
Мередит Блейк вздрогнул.
– О нет! Прошу вас!
– Вам известно – Кэролайн написала своей дочери, это были ее последние слова перед смертью, – что она невиновна?
Мередит Блейк вперил в него взгляд. Затем спросил недоверчиво:
– Написала сама Кэролайн?
– Да.
После паузы Пуаро спросил:
– Это вас удивляет?
– Вы тоже удивились бы, если бы видели ее во время процесса. Бедное, затравленное, беззащитное создание. Она даже не боролась.
– Безволие?
– Нет, нет, Кэролайн не страдала этим. Сознание того, что она убила любимого человека, заставило ее быть такой. Во всяком случае, мне так показалось.
