– Они причинят тебе боль!
Эти слова взорвались вспышкой из желтых клыков и розовых десен.
Люди на другой стороне поляны замерли. Только Лукаш оставался невозмутимым. Он все еще беседовал с Фелкой, облокотившись на обрубок дерева. С тихим щелчком вспыхнуло маленькое пламя, и он снова закурил. Молодой человек смотрел на Рен, прищурившись, задумчиво нахмурив темные брови.
Над поляной повис сигаретный дым. Рен это не нравилось.
– Ох, Чарн, – прошептала она. Девушка обняла его за шею своими человеческими руками и зарылась лицом в мягкий черный мех. – Все в порядке. Я в порядке. Я знаю, все пошло не по плану, но мы еще можем довести дело до конца.
Он расслабился в объятиях Рен, и она поцеловала его в пушистую черную щеку.
– Со мной все будет хорошо, – пробормотала она. – С нами все будет хорошо.
В этот момент над ними прозвучал чей-то голос, и Рен подняла глаза.
– Эй, – сказала Фелка, переводя взгляд то на Рен, то на диких животных. Она совсем не выглядела напуганной. – Это твое.
Фелка держала в руках светлую ткань, и Рен не сразу поняла, что это была накидка, которую она надела для похода в город.
– Ночи сейчас холодные, – сказала бледная девушка. – Это тебе еще пригодится.
– Чтобы ты знала, – ответила Рен, забирая накидку, – я не в первый раз сплю в лесу.
Фелка громко рассмеялась, и Рен подумала, что ее смех – самое привлекательное, что только было в этой странной девчонке.
– Я не ожидала, что у кого-то вроде тебя будет чувство юмора.
Рен намотала накидку на руку и вопросительно посмотрела на Фелку.
– Что значит «у кого-то вроде меня»? – огрызнулась она.
– Ну, – пожала плечами Фелка. – Ты не похожа на нас.
Вот и оно. У Рен снова скрутило желудок, как тогда, в городе, при виде семьи, сидящей за столом, и их домашней кошки. В конечном итоге Фелка была права, и Рен не могла с ней не согласиться. Она больше походила на навей или русалок: вроде человек, но с каким-то изъяном. Странная схожесть с людским родом, но искаженная, отравленная тьмой. То же гипнотическое очарование.
Та же жажда мести.
– Я сделаю это снова, можешь не сомневаться, – вдруг выпалила она.
На лице Фелки читалось непонимание.
– Я снова на него нападу, – объяснила Рен. – На твоего одноглазого. Якуба. Или Рыбака, мне без разницы. Но он ведь не твой, да? Не по-настоящему. – Она задумчиво наклонила голову набок. – И ты все равно пришла за ним.
Веснушки на лице Фелки поблекли. Ее рот растерянно открывался и закрывался.
– Он был добр ко мне, – сказала она наконец. – Ты никогда не жила с людьми. Ты не знаешь, какая это редкость.
