Если бы не коллекция, никогда бы не пошел ни на что подобное. Нет, просить о чем-то бритозатылочных даунов-левобережцев, гуляющих в баре, он не собирался. Им только дай палец — мигом всю руку оттяпают. Карликов слышал, как некоторые из обращавшихся к бандитам с просьбой, например, о содействии в возврате долга, в результате сами оказывались всем кругом должны… Нет, надо идти к кому-то, кого хорошо знаешь. Такой человек на примете у Карликова имелся.
Гусявина Карликов знал еще с тех пор, когда тот был обычной уличной шпаной и не вылезал из отделений милиции. Время от времени, когда Гусявин выходил из зоны отдохнуть, они встречались, как правило случайно, в городе, сидели где-нибудь в кафе, болтали за жизнь и опять расходились на несколько лет. Последний раз Карликов встретил его три недели назад. Гусявин был, как всегда, в хорошем настроении, болтлив, обаятелен. Карликов и глазом моргнуть не успел, а приятель уже выцыганил у него денег взаймы, сказал, что живет у женщины, всунул насильно номер телефона. Сумма была небольшая, и Карликов списал ее со своего бюджета. Получить ее обратно он не надеялся. К его удивлению, Гусявин вскоре заявился к нему домой и принес долг.
Встретиться договорились у областного драмтеатра. Карликов приехал вовремя. Гусявин опоздал на пять минут. Он постучал пальцами в стекло «вольво» и плюхнулся на сиденье.
— Хорошая телега, — оценил он машину.
— Неплохая, — согласился Карликов.
— Правда, видали и получше.
По мере того как Карликов излагал свою историю, лицо у Гусявина вытягивалось.
— Офиздипеть. Ну и дела у вас на воле творятся. В тюрьме спокойнее. Вообще место тихое. Рекомендую.
— Типун тебе на язык. Слушай, Слава, ты бы поспрашивал, кто меня так наказал.
— Ерики-маморики, да что вы все? Сявый что, информцентр УВД? Одному поспрашивай, другому поспрашивай…
— А кому еще?
— К делу не относится… Ну, хорошо, узнаю я, что за «парашютисты» к тебе десантировались. А дальше что ты сделаешь? Вендетту объявишь?
— Нет, конечно. Пускай коллекцию монет вернут.
— Ты что, в колодец вместо ведра упал? Если они тебе что и вернут, так только перо в бок.
— Я деньги за коллекцию отдам. Полторы тысячи долларов. Придется, конечно, поприжаться, подзанять, но мне эта коллекция дорога. Все равно они никуда ее не смогут продать.
— Ну, не знаю. Дело опасное. У нас за лишние вопросы и секир-башку могут организовать.
— Сто баксов тебе, Слава.
— Сто баксов, — задумчиво протянул Гусявин.
