— Это пресная вода, — печально прошептал Губер.
Кают-компания грохнула от смеха. Жагор застучал было по столу карандашом, но и сам расхохотался. Спохватившись, закричал строго:
— К порядку! Порядочка не вижу! — каюта понемногу затихла, и мастер сказал: — Мы проживем и на стакане воды, но сможем ли мы работать на таком водяном пайке? Вот как стоит вопрос. И работать нужно, сами знаете. Об этом и будем говорить. Начнут старшие смен. Давай, Никита, ты, что ли.
Дисциплинированный, аккуратный на работе, Редькин в жизни был угрюм, молчалив и диковат. В компании веселых говорливых ребят он мог молчать часами, покусывая ногти и поглядывая исподлобья угрюмыми глазами. Никита один не сел, стоял около двери, опершись о стену плечом. Он поправил для чего-то ворот куртки и заговорил смущенно, часто покашливая в кулак:
— Если разобраться… По человечеству. Трудно. Не без папирос остались. А надо. Надо! Вот… Мы чего в рабочие робы обрядились? Попробуем. Вот, — он помолчал, покашливая в кулак, скрутил в жгут кепку и поднял на мастера умоляющие глаза. — Чего еще говорить, Егор?
— Ладно, отдыхай, Никита, — улыбнулся Акжанов. — Давай, Жумаке.
Жумабай взволнованно потер горячую, как после бани, грудь и вздохнул, так выпятив нижнюю толстую губу, будто сгонял с носа муху.
— А знаешь, Никита, о чем сейчас ребята думают? — повернулся он к Редькину. — Когда будут воду выдавать. Вот о чем думают! Только молчат. А ты спроси их.
По собранию прошел недовольный ропот. Кто-то уже вскочил, чтобы возразить Жумабаю. А он провел взглядом по лицам ребят и улыбнулся хитренько, но и душевно:
— Ладно, жигиты, не вы, а я сейчас о воде думаю. А в буровой, Никита, жарко, как в аду. Шторм тоже не забывай, жан. Слышишь, как воет? Глотку песком забьет.
— А если найдутся добровольцы? — крикнул с места Юрий.
Ноздри его взволнованно трепетали.
— Апырау! Какой горячий, хоть лепешки на нем пеки, — грустно покачал головой Суратаев. — Знаю, что найдутся. Такие люди! Таких людей беречь надо, — тепло посмотрел он на Юрия. А закончил Жумабай строго: — Запретить работу, пока воду не привезут. Вот так думаю!
— Позорные слова мы говорим! — Юрия словно выбросило на середину каюты. — Вот, читайте! — ударил он кулаком по доске показателей. «Коммунистический труд»! Так или не так? Так! На нас понадеялись, нас десантниками назвали, разведчиками будущего, а мы что хотим делать? Остановить бурение! Жумаке, ты же бурильщик, ты же знаешь: остановить бурение — значит запороть скважину! Это называется коммунистический труд? Это ты хочешь, товарищ Суратаев? Так, по-твоему?
