.
Дарвин привлек на помощь все свое красноречие, чтобы приблизить желанный медовый месяц: «Отсрочки терзают мое сердце – я не могу дождаться счастливой минуты, когда наконец смогу назвать тебя своей женой» (увы, не помогло). И даже после того, как дата свадьбы была окончательно назначена, он все равно беспокоился, что Эмма вдруг снова все отложит или вообще передумает. Ее письма к нему написаны тепло, но без страсти. Он убеждал: «Я искренне молюсь, чтобы ты никогда не пожалела о том великом и, смею сказать, благом шаге, который совершишь во вторник». Эмма не спорила, однако и восторгов его не разделяла: «Мой дорогой Чарлз, не стоит тревожиться, что я буду менее счастлива, чем ты. И событие, которое произойдет 29 января, я считаю радостным, хотя, возможно, и не столь великим и благим, как ты»[219].
Конечно, существует вероятность, что подобная сдержанность Эммы была связана не с женскими страхами перед консумацией, а с особенностями ее характера (сантиментами она никогда не страдала[220]) и нюансами их отношений с Чарлзом. Возможно, ее насторожило (вполне обоснованно) состояние его здоровья. Так или иначе, но факт остается фактом: единственная причина, по которой нынешних мужчин так сложно затащить под венец, в том, что путь к алтарю перестал быть единственным путем в спальню.
После медового месяца
Первая брачная ночь меняет расстановку сил. Женщины дольше присматриваются, но, когда выбор наконец сделан, отдаются страсти с головой. Если уж леди сочтет джентльмена достойным кандидатом для продолжения рода, она будет более генетически заинтересована в том, чтобы его удержать. И тут поведение Эммы согласуется с нашими предположениями. Через несколько месяцев после свадьбы она признавалась: «Я не могу высказать, какое счастье он мне дарит, и как нежно я люблю его, и как я признательна за его пылкие чувства, которые с каждым днем больше и больше наполняют меня счастьем»[221].
У мужчин все совсем иначе – получив желаемое, они склонны терять интерес. Значит, их заверения в любви не больше, чем самообман, и стоит жене забеременеть, как они отправятся на поиски новых приключений? Вероятно. Однако у Дарвина подобного охлаждения мы не наблюдаем. Спустя несколько месяцев после свадьбы (и несколько недель после зачатия первенца) он записал в своем дневнике: «Теплое отношение к жене и детям доставляет мужчине удовольствие безотносительно к его собственным интересам». Рискну предположить, что его чувства к Эмме были все еще глубоки
