Эмма говорит «да»
Эмма с радостью приняла предложение Чарлза, что наполнило его «сердечной признательностью». Ей польстило, что он не был уверен в ее согласии[207], и это вполне естественно: то, что легко достается, обычно не ценится, но и перегибать палку не следовало, поэтому Эмма без всякого жеманства и кокетства сразу сказала «да». Ее восхищали ум Чарлза, его искренность, привязанность к семье и мягкий характер[208] (в переводе на язык эволюционной психологии это значит, что у него неплохие гены и он, по всей видимости, будет щедрым и заботливым отцом). К тому же Дарвин принадлежал к богатой семье, имел хорошее положение в обществе и пользовался профессиональным признанием (значит, материальных и социальных ресурсов у него вполне достаточно).
Правда, Эмма и сама не бедствовала. Ее дед Джозайя Веджвуд, знаменитый художник-керамист, добился огромной известности и нажил приличное состояние. Она могла бы выйти замуж и за нищего, не опасаясь, что ее дети будут терпеть лишения. Но тут сыграла свою роль эволюционная тяга женщин к статусным партнерам: тысячелетиями она способствовала выживанию потомства и накрепко утвердилась в сознании.
Эмма Веджвуд могла бы купить себе вход в высшее общество Лондона (например, занимаясь благотворительностью), тем не менее социальное положение Дарвина ее изрядно впечатлило. В период помолвки благодаря Чарлзу она познакомилась с прославленным геологом Адамом Седжвиком. «Какая честь быть приглашенной в дом к великому Седжвику, – восхищалась она. – Подумать только! Ощущаю себя важной персоной. А что будет, когда я стану миссис Д… Голова идет кругом»[209].
Ни для кого не секрет, что мужчины тоже обращают внимание на социальное положение и материальное благосостояние будущей жены, правда, в связи с особенностями эволюционного развития привлекательность состоятельных, уважаемых женщин связана скорее с трезвым рассудочным расчетом, чем с подсознательным сексуальным притяжением. Перебирая в июле 1838 года минусы брака, Дарвин особо отметил «потерю времени» и «ужасную бедность», но тут же сделал оговорку: «а вдруг жена будет ангелом и станет вдохновлять на работу» и «а вдруг жена будет святой и при деньгах».
Мы не знаем, как Дарвин себя в то время чувствовал и какие карьерные надежды питал, но он составил портрет идеальной жены для хронически больного человека, который в одиночку трудится над величайшей научной книгой столетия. Мы также не знаем, имел ли он тогда кого-то конкретного на примете, но он в точности описал Эмму Веджвуд
