— Об этом, Кас, мы поговорим без свидетелей. У тебя в подвале.
— И вооружившись дуэльными рапирами?
— Тьфу, болтун! На тебя положительно невозможно сердиться!..
— Так как, Клара? Вы остаётесь?
Волшебница вздохнула.
— Чувствую, я об этом сильно пожалею. Но… да, остаёмся.
— Ура! — не сдержался ученик Юлий, и Леандре пришлось вновь шлёпнуть его по руке. На сей раз это не укрылось от глаз госпожи наставницы.
— Так. Ты, нерадивый! — Кларин кулак очутился под носом опешившего Юлия, и того аж приподняло в воздух, комната зазвенела от трепещущей силы. — Если ты решил, что можешь хватать мою ученицу за коленки, то, боюсь, мне придётся — таки очень нетолерантно поступить с твоим вирильным органом — прости, Леандра!
Ученик Юлий только и мог, что моргать да сдавленно сипеть.
Клара разжала пальцы, и охальник — покуситель тяжело шлёпнулся на пятую точку.
— Я желаю слышать извинения. Они должны быть цветистые, подробные и содержать соответствующие гарантии. В противном случае мне не останется иного выхода, кроме как оповестить гнома.
…Извинения ученика Юлия оставили б довольным даже старого сухаря Азатота Танзанзу, преподававшего в Академии риторику; Клара сменила гнев на милость и, махнув рукой, повторила вновь:
Мы остаёмся.
