Вечером в клубе мистер Снэффл повторил мистеру Вулси предложение парфюмера, заметив, что раз Эглантайн собирается ехать на «Императоре», то и Вулси непременно должен ехать верхом. Но портной снова отказался, смиренно признавшись, что ему еще никогда не приходилось садиться на лошадь и что он во всех отношениях предпочитает верховой езде коляску.
С этого вечера в клубе за Эглантайном твердо укрепилась репутация «щеголя».
В воскресенье ровно в два часа дня оба кавалера предстали у дверей «Сапожной Щетки», чтобы встретить двух улыбающихся дам.
— Ах, боже мой! Мистер Эглантайн! — вскричала мисс Крамп, совершенно ошеломленная его видом. — Я еще никогда в жизни не видела вас таким красивым!
Услышав такой комплимент, мистер Эглантайн чуть было не бросился к ней на шею.
— Ах, мама, что же это случилось с мистером Вулси! Он сегодня точно помолодел на десять лет!
Миссис Крамп согласилась с мнением дочери; Вулси галантно поклонился, и оба джентльмена обменялись взглядами, выражавшими самое искреннее расположение.
День был превосходный. Эглантайн в сдвинутой набекрень шляпе, упершись левой рукой в бок и откинув голову, величественно трусил на своем покачивающемся седле-кресле; всякий раз как «Император» обгонял коляску, он оборачивался и с высоты поглядывал на Морджиану. Проезжая мимо Эбенезерской капеллы, из которой доносилось пение прихожан, «Император» чуть повел ушами, но в остальном все шло как по маслу; к тому времени, как общество добралось до Ричмонда, мистер Эглантайн не успел почувствовать ни малейшей усталости, ноги и руки его ничуть не затекли, и он приехал как раз вовремя, чтобы передать своего скакуна заботам кучера и предложить дамам руку, когда они выходили из коляски.
Нет нужды перечислять здесь все те блюда, которыми наслаждалось общество за обедом в «Звезде и Подвязке». Было бы большим заблуждением с моей стороны утверждать, что они не пили шампанского. Они веселились, как только могут веселиться четверо молодых людей в этом христианнейшем мире; застенчивое внимание парфюмера и мужественное ухаживание портного заставили Морджиану почти забыть о галантном капитане или, во всяком случае, совершенно не замечать его отсутствия.
В восемь часов они собрались ехать домой.
— Может быть, вы сядете с нами в коляску, — предложила Морджиана Эглантайну, подарив его самым нежным взглядом. — А на лошади поедет Дик.
Но Арчибальд был слишком большим любителем верховой езды.
— Боюсь, что не всякий справится с этой лошадью, — проговорил он, значительно глядя на Морджиану, и горделиво поскакал рядом с коляской. Луна сияла и при содействии газовых фонарей так бесподобно освещала землю, что и передать невозможно.
