Я сразу же заметил Анну Клингу, которая стояла у колонны с компаньонкой. Подошёл к ним. Юрий рассказал обо мне кузине, поэтому встретили меня милостивыми взглядами и улыбками. Мне хватило ума сказать какие-то комплименты всем дамам, которые были рядом.
Но если бы меня спросили, кто из них краше, я не смог бы солгать. Прекрасные зелёные глаза сияли мне поверх пёстрого веера, ослепительно белые плечи оттеняло чёрное платье с алыми кружевами, узкая ножка в красном башмачке выглядывала из-под волана. Анна была особенно эффектна на фоне компаньонки, пожилой и желтой дамы в нелепом лиловом платье со шлейфом. Правда, я тогда не слишком разбирался в дамских нарядах. Но Анна говорила со мной, улыбалась мне — и я был на вершине счастья.
Юрий предупредил кузину, что я человек деревенский и нынешним танцам не обучен. Вот я и стоял с компаньонкой, слушал последние сплетни и смотрел, как Анна танцует с другими кавалерами.
Ах, Анна! Никто так изящно, как она, не попадал в такт музыки, было бы очень весело танцевать с ней…
— Как душно!
Она вдруг оказалась рядом, и я упал с небесных высот в обыденность.
— Пойдемте же, освежимся!
Мы вышли из зала, давая дорогу другим, пятясь от длинных шлейфов и оглядываясь, чтобы не толкнуть танцоров. В толпе мелькнуло знакомое злое лицо, но мне некогда было вспоминать, кто это. Чем дальше мы шли по роскошным комнатам, тем свободнее дышалось. Анна не могла сдержать улыбку.
— У вас очень взволнованное лицо, Дмитрий Андреевич, — сказала она, и я чуть не спросил: «А кто это?», но вовремя выговорил:
— Я так рад…
В улыбке Анны было прощение за то, что я опоздал на бал и не танцевал с ней. Было и ещё что-то, чего я понять не мог, загадочное, таинственное.
— Мне пришлось ждать, когда же вы появитесь, — капризно сказала она.
— Я не мог раньше, — сказал я, — я, клянусь, не мог…
Она улыбнулась ещё раз и кивнула головой. Потом протянула свою маленькую руку. Я с замиранием сердца коснулся этой руки, и мы вошли в комнату с тусклыми зеркалами. Черт побери, до сих пор я никогда не смущался с девушками. Но ведь им было до Анны, как курицам до райской птицы!
— Говорите, почему вы опоздали! — приказала Анна, касаясь меня веером.
Я чувствовал, что мое сердце сильно забилось. Настоящая придворная дама. Или не придворная, но принятая при дворе, знающая все его тайны. И такая красавица, что сердце замирает! Даже чувства и мысли мои стали непохожи на прежние, так, скорее всего, и чувствовал, и думал настоящий князь в восемнадцатом веке.
