— А вы не только порядочный, но и смелый человек, князь, — улыбаясь сказал Юрий. — Не изволите ли пройтись со мной и поговорить?
Как я мог отказать человеку, который только что спас меня, как минимум, от ранения?
— Вы ведь слышали наш с майором разговор, — все еще улыбаясь, сказал Юрий.
— Честное слово, я не хотел подслушивать, но не было свободных комнат, вот я и улегся на завалинке, — пришлось мне оправдываться.
— Я так и понял, это моя вина, что хорошо не осмотрелся из окна. — Юрий посерьезнел и заговорил строго и торжественно: — Вы мне нравитесь, князь Дмитрий. Вы тот человек, на которого можно положиться. Послушайте, у меня есть к вам важное дело. Дело не моё, а государственное, — понизил он голос.
— Государственное? — пробормотал я, который в этот день пережил уже и мечтания, и ужас, и надежду, и гнев.
— Именно! Сегодня майор объявил мне, что есть серьёзное дело. Завтра саксонский посланник отправляет курьера с бумагами. Едет один из его свиты.
Я почувствовал, что краснею:
— То есть, красть дипломатические документы? Как-то это…
— Да! Но документ документу рознь. Эти бумаги выкрадены у нас, в наших канцеляриях. Их за пределы страны выпустить нельзя. Эти бумаги нужно вернуть во что бы то ни стало! В случае удачи вам можно надеяться поступить на службу в гвардию.
— Как так?
— А вот так. Майор мне разрешил, чтобы я взял себе помощников по своему выбору.
— И вы выбрали меня?
— И я выбрал вас.
— Вы говорите «помощников». Кто ещё с нами поедет?
— А зачем кто-то? — ухмыльнулся Юрий. — Майор дал шестьсот рубленых. Зачем с кем-то делиться?
— И когда же едем?
— Завтра. А сегодня пойдем на бал.
— На бал?
— Да. Там и Аннетку увидишь.
— Какую Аннетку?
— Мою кузину Анну Клингу. Помнишь, в карете ехала. А, вижу, помнишь! — рассмеялся он. — На самом деле она Анна Янкович, но мы ее так прозвали за красоту. Словно клинком она души режет, разве нет?[2] Но на балу все равны, все пляшут.
Я невольно окинул взглядом свою не слишком новую одежду и вспомнил, что князь Прозоровский еле-еле продал остатки батюшкиного состояния. Со мной не было нарядной одежды, а еще… Я опустил взгляд и увидел дырку на штанах.
Может ли дырка на штанах и пятно на бальном платье изменить судьбы нескольких стран? Если это королевские штаны или платье императрицы, то ясно-понятно. Хлопнут их величества в ладоши и крикнут:
— А всыпать вон тому батогов, чтоб лучше заботился о монаршем гардеробе!
И заодно объявят войну соседям, просто так, из вредности характера.
