— Сколько можно повторять? — спросил мужской голос. — Почему ты не сдала лошадь?
— Что? — переспросила я.
— У меня больше нет денег, — продолжал голос. Разве что дней через десять. Нет, понимаешь? Прости, но нет.
— А?
Голос замолк, на свой балкон я не вернулась.
Очевидно это было что-то вроде голосового сообщения.
Лошадь? Я подумала о своей толстой кобыле. Значит, за неё нужно было платить? Типа аренды или проката?
Впервые за время своих приключений с артефактами я подумала, что пользуюсь не только лошадью, но и чужими вещами. А что если и за них нужно платить? Хорошо что неизвестный мужчина прислал сообщение, а не стал говорить непосредственно. Он бы сразу сообразил, что артефакт в руках у самозванки, и тогда провела бы я в этой Аркадии всю оставшуюся жизнь.
Но и без того — паршиво.
Вот засада, вот нелепость! Сидеть здесь целых десять дней, когда ко мне пристаёт здешний первый министр, а его возлюбленные помирают в страшных мучениях! И Медоуз этот подозрительный! И вообще — доигралась.
Я воспользовалась беленьким домиком — мало ли какие проблемы впереди? — вышла и сказала Кастельмору:
— Простите, но буду пытаться бежать. Умирать в мучениях — это не ко мне.
— Тш-ш-ш, — он до боли сжал мне руку и вывел из аллеи на открытую лужайку.
— Говорите тихо, вы что, обезумели? — сказал он. — Вам не позволят бежать. Я уверен, что Мэллой уже послал людей следить за вами.
— Он что — ненормальный? — спросила я. — Он что не понимает, что меня могут убить?
— Понимает. Но ведь убьют вас, а не его.
— Вот негодяй! Это…
— Тише, тише, какая вы горячая, — перебил меня Кастельмор. — За оскорбление можно загреметь в тюремный замок, не забыли?
— А вы мне не поможете? Я умею быть благодарной! — я посмотрела на него как можно более многозначительно. Как мужчина он меня ни капельки не волновал, но положение было отчаянным.
Кастельмор покачал головой, он выглядел смущённым и растерянным:
— Я присягал королеве и первому министру. Сочувствую вам, но у меня есть родные и друзья.
Тут уж я рассвирепела. Как мышь, которую загнали в угол.
— Если бы не я, то ваши друзья пошли бы к чёртовой бабушке, нет?! — спросила его прямо. — И родные, может быть?
Он прищурился, нахмурился, думал несколько минут, а я с надеждой смотрела на него, испугавшись своей вспышки. Он мог просто-напросто обидеться на мою справедливую, но грубость.
Не обиделся, кивнул и сказал, растягивая слова:
— Да, вы правы. Но что я могу?
— Помогите мне спрятаться от его шпионов. А потом сообщите, что я погибла. Разбойники утащили и убили, дракон сожрал. Мало ли что?
